— Отбой, ребята, трюк не удался, — крикнул Владис в толпу, после чего заглянул за колонну, отыскивая мой перепуганный взгляд. — Стыд — это не по твоей части. Придерживайся своей роли, Совесть.
После этого темный оторвал меня от недавнего укрытия и под несогласные крики поднял на руки, чтобы занести обратно во дворец. Когда я поняла, что толпе меня не отдадут, то успокоилась и затихла, радуясь уже тому, что не скинули на твердый пол головой вниз. Все же боялся владыка причинять мне вред, и это стало для меня отличным шансом выжить.
Отнес меня темный обратно в столовую. К моему ужасу, особые блюда все еще стояли на столе.
— Деточка, чего ты так внезапно убежала, только пятки сверкали? — обеспокоенно смотрела мне в глаза Зала. — Я хотела за тобой пойти, но Полох сказал, что с тобой владыка. Как погляжу, это правда.
— Мне стало нехорошо, — честно призналась.
Владис молча поставил меня на ноги возле старушки, а сам отодвинул стул с громким звуком и сел во главе стола.
— Неужто мои блюда не понравились? — заподозрила неладное экономка. — Так готовили самое лучшее, самое питательное. Все, как сказал владыка.
Я попыталась прожечь взглядом дыру в спине того самого владыки. Все знал, все подстроил! Ни стыда ни совести у этого злыдня.
— Ты отлично справилась, Зала. А теперь распорядись принести обычной человеческой еды, — спокойно произнес мужчина, выудил откуда-то из воздуха книгу, закинул ногу на ногу и принялся читать.
— Так это что, она питается обычной человеческой... — Было очевидно, что Зала не знала про попытку избавиться от меня. — Как и вы?
Так темный тоже предпочитает нормальную еду здешним деликатесам? Стоит запомнить на будущее.
— Много вопросов. Я голоден, — бросил владыка и перевернул страницу.
— Так вы это специально! — наконец сообразила старушка. — Решили молодуху сгубить, всякой дрянью деточку накормить!
Зала начала не на шутку злиться. Я не ожидала от нее заступничества, но была приятно удивлена. Однако никто в столовой даже предположить не мог, старушка перейдет от слов к действию. Она подошла к Владису и отвесила ему звонкий подзатыльник. Да такой сильный, что голова мужчины почти впечаталась лбом в столешницу, а книга выпала из рук.
— Ах ты ирод окаянный! Мало самому над людьми издеваться, так еще и меня в сообщники записал!