Всю историю знакомства боцмана и декана я слышал от бати. Сам
дед предпочитает не распространяться. Но именно поэтому Эйвер пел в
церковном хоре и ничего с ним там плохого не случилось. Так то
всякое бывает, судя по медиа из прошлой жизни.
Эйв поторговал личиком, попел умиляя молоденьких и не очень
милф, насмотрелся на гламурную публику, обтесался немного. Опять
же: в плюсик ему это занесли на невидимых весах
бюро-аристократической машины империи.
Всё шло по плану, пока не появилась Глэдис. Красивые девушки –
страшный головняк. Лучше с актриской из варьете замутить.
Я нырнул в лубь бадьи. «Даже к лучшему, что мы теперь не
общаемся. – уверял сам себя. – Никакого спектакля, все усилия можно
сосредоточить на своей цели.»
Но где-то в груди рос холодный ком обиды.
*англ. perquisite – льгота, привилегия. Перк –
это предмет или способность, дающая положительный эффект в комп.
играх.
Дорогой читатель, мне нужны все твои лайки. Иначе я уйду
писать сценарии для детских утренников!
– Я никак не могу позволить себе опоздать, Стив! Нет, только не
препостор гимназии!
Никого не трогал, бежал себе спокойно в одиночку, только
завернул, выбегая на большой проспект – нате вам. Позолоченное
детище туманного британского гения, сверкая нагло роскошью,
бессильно стоит у тротуара. Чадя паром, что самовар бабулькин.
Глэдис и Анна-Мария прилагаются рядом. Печальный дворецкий,
разложив капот, взирает на внутренности автомобиля, будто что
понимает в нем.
Разложив – потому что капот у авто посередине раскладывался.
Мне стоило бы мимо пробежать, но Глэдис была в безутешном
отчаянии, потешно топая ножкой на дворецкого и выглядела так мило.
Как магнитом притянуло.
– Добрый день, леди, сэр, не позволите мне попытаться вам
помочь?
Опознав мой гимназический костюм, дворецкий несколько ожил. Есть
на кого сместить фокус внимания и ответственность разделить. Почему
он должен за технику отдуваться в которой мало что понимает?
– Изврат! – хором припечатали меня Анна-Мария, едва завидев
меня.
Глэдис повернувшись на меня, промолчала. Скорчила отвращающуюся
рожицу и отчего-то покраснела.
– Клянусь Господом нашим. – поднял я руку. – Эти карты вовсе не
мои, меня оболгали!
Это несколько их успокоило. В любом непонятном случае упоминай
Господа. Нация эта религиозная, в их понимании нет ничего страшнее,
чем солгать с именем боженьки. Ты можешь хоть каким угодно гением
быть, всего добиться сам. Но придешь там за кредитом или дочку
сватать к человеку хорошему, а тебе: «так вы солгали пятнадцать лет
назад, на приёме у леди Крансберри, в двенадцать часов дня в малом
зале замка Честершир, что розовую орхидею сами вырастили. На самом
деле вы её купили у торговки цветами. Не, мил человек, нет тебе
никакой веры. Давай, до свидания.»