Я подошёл и снял лук с крючков.
Вдруг, сам того не осознавая, я перехватил лук так, как следует его
держать, и пальцем натянул тетиву. Мне показалось, что это оружие
далеко не раз было в моих руках, и я точно знал, как им управлять.
Медленно, словно боясь спугнуть неожиданное понимание производимых
действий, я вытащил из колчана, висящего так же на стене, стрелу с
белым оперением и вставил её в нужное место. Сильные руки натянули
тетиву так, что я даже испугался, что стрела сорвется и вылетит в
окно, пробив стекло. Решив, что надо быть поосторожнее с умениями и
навыками нового тела, я вернул лук и стрелу на место. Правда, дал
себе обещание при возможности испытать его.
Пройдясь по комнате и заглянув
в каждый шкаф и на все полки, я пришёл к выводу, что «молодой
господин» как его все здесь называют, не любил читать, так как не
нашлось ни одной книги, зато в выдвижном ящике прикроватной
тумбочки была целая россыпь алхимических пилюль. Их настоящую
ценность я пока что не представлял, но не зря же эти пилюли были в
отдельных коробочках, которые даже на вид выглядели дорого. Все это
только повышало их ценность в моих глазах, но с этим можно будет
разобраться позднее.
Впечатлений после всего
произошедшего было столько, что, рухнув на кровать, я сам не
заметил, как отрубился. Вот только кто знал, что после этого
произойдет, наверное, самое необычное, что происходило в моей
жизни, кроме, разумеется, попадания в это место.
Просто посреди сна обычный сон
вдруг сменился картинками из прошлого Сорена из Великого дома Лан.
Я буквально прожил всю его жизнь и осознал, каково пришлось этому
парню.
Сорену было обидно и больно от
того, что хоть он и родился в очень почитаемой и великой семье Лан,
но наследником ему никогда не стать. Он всегда будет в конце списка
и в тени своих старших братьев и, что самое обидное, даже младшей
сестры, которая нашла свой путь ещё раньше братьев.
В детстве он не раз пытался
показать отцу и старшим членам Великого дома, что тоже кое на что
способен, но каждый раз получал либо сдержанный кивок, либо
откровенное безразличие. В подростковом возрасте Сорен осознал, что
даже если он станет сильнее или умнее своих братьев, то всё равно
ничего не изменится. Его участь – быть одним из членов семьи, но
никогда не первым и не главным, ведь его потенциал развития не так
хорош, как хотелось бы, и любое тестирование проверяющей формацией,
находящейся в сокровищнице их семьи, показывала, что за года ничего
в этом плане не меняется. Это осознание далось ему очень тяжело.
Через разбитые кулаки и отчаянное истязание своего тела.