На второй день я узнал чуть побольше о Вальке. Как оказалось, он
- коренной ленинградец, и учится в Москве всего полгода. Сначала он
учился в Пите... ой, в Ленинграде и только зимой перевелся в
московский университет. Кажется, его родители развелись, а он не
ужился с отчимом. Валька был большим поклонником Цоя, играл на
гитаре, знал наизусть все песни группы "Кино", а еще рассказал мне
про Ленинград много всякого интересного. В первый вечер, когда
бутылка "Агдама" опустела уже более чем наполовину, Валька взял с
меня обещание, что следующим летом я обязательно приеду к нему в
гости. Пришлось согласиться. Интересно, а где я сам буду следующим
летом? Если не потяну учебу, то, скорее всего, в Афганистане. Эту
тему обсуждали все вокруг, и парни в общежитии жутко боялись
отчисления. Иногда в общежитие приходили люди в форме и просто
забирали кого-то из пацанов. Ленька рассказал, что те, кого
забрали, как правило, никогда не возвращались.
От этой мысли меня слегка передернуло. Да, в непростое время я
попал. Почему тот, кому пришла в голову нелепая мысль перенести
меня сюда, не выбрал другую эпоху? Например, не перенес меня на
двадцать лет назад? Я бы просто сидел в "аське", ходил на концерты
молодой Земфиры и "Би-2", знакомился с девушками, радовался покупке
телефона с цветным экраном и камерой...
Когда я был совсем пацаном, с нами по соседству жил мужик -
бывший афганец, вернувшийся без ноги. Получив квартиру, он женился,
устроился в школу трудовиком. Все бы ничего, но, стоило ему слегка
выпить, хотя бы с наперсток, он вдруг начинал вспоминать
произошедшее с ним, орать и бросаться на людей. Остановить его от
драки могла только жена, худенькая и слабенькая женщина, чей тихий
ласковый голос действовал на него волшебным образом. Буянящий мужик
вдруг успокаивался и спокойно позволял увести себя домой. Да уж, не
хотел бы я ни себе, ни Вальке такой судьбы.
На столе Вальки лежала простая зеленоватая школьная тетрадка, в
которую он старательно записывал тексты песен. Там я нашел и
"You're my heart, you're my soul", и "Brother Luie", и русские
песни "кинцев", "Машины времени", "Чайфа" и "Крематория". Последней
Валька записал песню Виктора Цоя "Хочу перемен". Он, как и многие
ребята, чья молодость выпала на восьмидесятые, был большим
почитателем Цоя. Несколько песен группы "Кино" я тоже знал и даже
умел играть на гитаре, поэтому влиться в компанию Валькиных друзей
мне не составило особого труда. Я, конечно, не стал ему говорить о
том, что случится с этим талантливым музыкантом всего через четыре
года, и какие перемены наступят в стране в девяносто первом. Я
вспомнил, что, будучи подростком, тоже составлял свой песенник, но
хранил все это в папке на компьютере.