- Добрый день! - несмело сказал я, почему-то почувствовав себя
маленьким нашкодившим детсадовцем перед воспитательницей. - Я к
Матвею... Ремизову...
- А Вы ему кто? - бдительно поинтересовалась сотрудница
регистратуры, молодая, но довольно суровая женщина в белом халате,
окидывая меня взглядом с головы до ног. - И вообще: у нас карантин
уже две недели. Никого не пускаем.
Я немного струхнул. Кажется, дама и немецкий танк в войну
остановила бы таким взглядом. Теперь понятно, почему Валька не
видел меня две недели. Скорее всего, он приходил в больницу. Не мог
же он ни разу не навестить приятеля. Но его просто не пустили. Я
растерялся. Не скажешь же: "Да я этого Матвея вообще не знаю, я -
Лёша, его двойник, только немножко моложе, просто я вчера приехал
на метро из будущего, живу в общежитии вместо него и сплю на его
кровати, пока не разберусь, как вернуться обратно в 2024 год. А Вы,
кстати, не знаете, как?". Мигом отправят в Кащенко. Да уж, кажется,
никогда за всю свою жизнь я не врал столько, сколько за эти два
дня. Ладно, попробую надавить на жалость.
- Родственник... давно не виделись... Мне сказали, что он попал
в больницу. Пришел вот навестить. Я только на минуточку, пустите,
пожалуйста, - без особой надежды проблеял я.
Тяжело вздохнув и не особо скрывая недовольства, строгая
служащая начала перебирать картотеку. Я испугался: вдруг не
поверит? У таких людей глаз наметан, они каждого видят насквозь.
Еще бы! Каждый день выслушивать десятки историй в духе: "Я
документы забыл, пустите к другу-приятелю, брату, свату...". Вдруг
совершенно неожиданно для меня тон грозной женщины сменился с
дежурно-будничного на сочувственно-материнский. Ничего не понимая,
я поднял на нее глаза.
- Парень, ты это... не переживай сильно. Понимаешь, всякое
случается... Жизнь - она такая. Вот, держи... - и она протянула мне
какую-то справку с печатью.
Я машинально взял листок, слегка прищурившись, вгляделся в
расплывающиеся буквы и прочитал следующее: "Ремизов Матвей
Александрович, 1968 года рождения, скончался 10 октября 1987 года.
Причина смерти - тяжелая черепно-мозговая травма, полученная
вследствие дорожно-транспортного происшествия и несовместимая с
жизнью".
Потрясенный, я не смог вымолвить ни слова.
Полученное известие ударило меня как обухом по голове. Снова и
снова я вчитывался в сухие официальные строчки, не веря своим
глазам. Осознав, что изменить уже ничего нельзя, я отдал бумажку и
продолжал молча стоять, как вкопанный. Наверное, со стороны я
выглядел абсолютно растерянным и даже слегка сумасшедшим. Голова
внезапно закружилась, пол стал уходить из-под ног, и я машинально
схватился за деревянную стойку регистратуры. Парень скончался? Как
так? Не может быть! Ему же всего девятнадцать! Это несправедливо,
такого не должно быть!