Тон профессора звучал теперь гораздо теплее, но от этого мне
было почему-то еще более гадко на душе. Игорь Михайлович был
чересчур строг, иногда - даже резок. Он запросто мог кинуть мелом в
студента, когда тот начинал уж совсем откровенно хулиганить на
уроках. Однако этот странноватый человек искренне любил свой
предмет и старался привить любовь к математике своим ученикам,
по-своему, часто с юмором, объясняя самые сложные задачи. Мне стало
стыдно.
Я молчал, уставившись в пол и теребил манжет рубашки, не зная,
что сказать. Ну не скажешь же правду: "Я начал писать временной
симулятор на вашей допотопной машине, которая постоянно виснет и
лагает, а пока она скомпилирует код, я уже успеваю сходить два раза
пообедать. Да, я написал пару классов, но в упор не пойму, как все
это будет работать и будет ли вообще. Высшую математику я учил
четыре года назад, и теперь ума не приложу, как все это применить
на практике".
- Ладно, Ремизов, - профессор вновь вернулся к прежнему строгому
тону и хлопнул ладонью по столу. - Забирайте свою книгу и последний
раз Вас предупреждаю: у меня в аудитории не читальный зал. Поймите
это наконец, если хотите быть допущенным к сессии.
Покорно кивнув с некоторым облегчением (книга все же осталась у
меня), я уже направился к выходу, как вдруг меня осенила странная
идея. А что, если спросить кое-что у странноватого Игоря
Михайловича? Кто, как не этот гениальный математик, выглядящий, как
городской чудик, сможет мне помочь?
- Я хотел спросить, - несмело начал я, остановившись и
обернувшись. - Как Вы думаете, машину времени возможно изобрести?
Если да, то почему ее еще не сделали?
Профессор молчал. Его слегка выцветшие глаза внимательно
смотрели на меня поверх дужек очков, заклеенных изолентой. Он даже
строго нахмурился, отчего морщины еще больше прорезали его высокий
лоб. Я вдруг понял, что этот умнейший, несмотря на кажущуюся
странность, пожилой человек видел меня насквозь, и даже немного
похолодел от этого. А вдруг он решил, что я, как некоторые парни с
нашего потока, просто решил над ним посмеяться, и сейчас кинет в
меня мелом или еще чем потяжелее и просто выгонит вон?
Однако Игорь Михайлович, кажется, каким-то своим острейшим
чутьем сообразил, что я не имею не малейшего желания его
разыграть.
- По той же причине, по которой нет того, кто мог бы создать
вечный двигатель, - ответил он спокойно, как будто читал свою
ежедневную лекцию. Эта идея нарушает второй постулат Эйнштейна и
принцип причинности, а вечный двигатель - законы термодинамики. Вы
и сами это должны уже знать.