Ее слова бьют наотмашь нескрываемой обидой. Неужели, все из-за прошлого? И, неужели… любит до сих пор?
– Ева, я предлагаю тебе сделку. Как ты уже знаешь, я баллотируюсь на должность сенатора от области. Мне всего-то нужно, чтобы ты подыграла мне.
– Иди в жопу, Богданов! Со своими сделками! – пыхтит юная красавица.
– Будешь играть перед журналистами роль моей жены. Недолго, Ева… Потом я уеду в Москву.
– Если тебя изберут, Илья Владимирович, – едко замечает она.
– Даже если не изберут, Ева, – согласно киваю, изредка поглядывая на нее. – Я больше тебя не потревожу. Всего пару совместных мероприятий. Ты же так их любишь – устраивать показуху перед журналистами, улыбаться и демонстрировать телезрителям красивые серьги.
– Я смотрю, ты следишь за моими успехами. Куда ты, кстати, едешь? – Ева поворачивает голову в окно, на пролетающий мимо речной порт.
– Ты не сказала, где живешь. Кстати… – вспоминаю о выплюнутых Сосновской словах. – Ты родила ребенка? Я не знал. Выходит…
– Мне нужен развод, Богданов. Я хочу выйти замуж за любимого человека, отца моего сына. И подыгрывать тебе я не стану, не проси… Решай свои проблемы сам. Как ты там говорил? Любовь договором не предусмотрена? Дружба и участие тоже. Так что…
– Не заставляй меня действовать по плохому, Ева, – почти рычу в ответ, крепче сжимая руль.
– Ты мне… угрожаешь? – надломлено произносит она. – Ты знаешь, кто мой любовник? Он тебя в порошок сотрет!
– Кто же он? Такой же напыщенный хлыщ и позёр, как и ты? Кто испортил твою машину, Аксёнова? Наверное, уже не в первый раз, я угадал?
Ева сникает и как будто врастает в кресло. Раскрывает губы и протяжно вздыхает. Наверное, я перегнул палку, признаю… Не стоило говорить ей это.
– Извини, Ева. Я был неправ. Хочешь, я помогу починить машину? Почему они так поступили, скажи мне? – спрашиваю искренне, не надеясь на ответ.
В салоне тихо. Слышатся звуки радио и мерное урчание двигателя, гудки проезжающих по реке барж. Мы просто ездим по городу, потому что Ева так и не сказала, где живет…
– Мне выделили финансирование, – неожиданно произносит она, устремляя взгляд в окно. – А ходатайствовала за его выделение правящая партия. Очевидно, оппозиционеры посчитали меня продажной тварью, раз я приняла деньги? Не вникай в это, Богданов… Отвези меня на проспект Кулакова, остановись возле парка. Я теперь живу там.