Он вообще никуда больше не хочет меня брать. Раньше мы часто ходили куда-нибудь вместе. И дело тут не в детях. Полгода назад мы легко оставляли детей у его мамы, и ездили на деловые вечеринки, на которые ему нужно было посещать. А также просто гуляли по городу, ходили в рестораны, беззаботно проводя время. Все это исчезло где-то уже полгода назад.
— Да, мам, все хорошо. Отдохни сегодня. Мы приедем, обязательно, может на следующей неделе, — заканчивает разговор.
Я продолжаю спускаться, и когда появляюсь в гостиной, то даже не смотрю в его сторону. Прохожу насквозь, в кухню.
Сразу берусь за дело. Достаю кастрюлю, свежее молоко из холодильника. Руки дрожат, все тело вибрирует, но это не помешает мне приготовить завтрак для детей.
Артем входит в кухню, но я не реагирую. Хочет говорить — пусть говорит.
— Ты теперь со мной не разговариваешь? — спрашивает, а я не отвечаю. Мои руки заняты делом, а взгляд устремлен в кастрюлю, в которую я высыпаю немного измельченной крупы. — Дети уже проснулись?
— Поднимись и проверь. Это и твои дети.
Хоть один день взял бы на себя! Хоть один. Конечно, ему было бы проще няньку привести.
— С удовольствием. Я принесу их к завтраку, когда ты его приготовишь, — двигается к кофемашине.
Ставлю кастрюлю на огонь. Надо будет еще из столовой убрать весь бардак. Я вчера так и бросила на столе все. Не убрала праздничную посуду, остатки ужина. Потом уберу. Когда он свалит.
— Давай поговорим, — предлагает Артем. Наполняю чашку своим любимым кофе покрепче. Сколько раз я ему говорила, что пить крепкий кофе на голодный желудок вредно. Ему все равно. Больше я не стану ему напоминать. Как и завтрак для него готовить. Поест в кафе при офисе. Или еще где. Мне все равно.
— Злата, не молчи, — раздраженно.
— Мне нечего тебе сказать. Ты все услышал от меня перед тем как вышел из нашей комнаты, — помешиваю кашу, чувствуя его пристальный взгляд на своей левой щеке.
Вспоминаю, что сегодня записана в салон красоты, на процедуры, которые давно не делала. Не пойду. Не хочу. Не для кого.
— Злата, я по-хорошему хочу. Чтобы ты поняла меня…
Рука, которой я помешиваю кашу начинает дрожать сильнее. Пытаясь сглотнуть комок горечи, я сохраняю внешнее спокойствие.
— Ты считаешь, что это можно понять… — тяну я еле слышно.
— Я пытался с этим бороться.