О, боги. Такой брутальный, такой чувственный аромат, свежий, стойкий, морской бриз и смородина, дыня и капучино.
- Ты чего так дрожишь, Русалочка? - шепот в темноте густой и порочный, у меня ноги подкашиваются.
Свет фонарей падает на мужское лицо, и слабо, но очерчивает его, высокий лоб и спадающую темную челку, прямой нос и четкие губы, с пухлой верхней.
- Майор Русалкина, - повторяет он громче.
И я вздрагиваю всем телом.
Это Вадим. Это он Артема оборвал и увел, когда мы через дверь моей комнаты переговаривались, это от него я опасность чувствовала, и вот он обнимает меня, вжимает в себя.
А я отвести глаз от его лица не могу, наконец-то, в ночи этой не тени вижу, а человека.
- Артем, Русалочка онемела, как в мультике, - зовет он друга.
И я встряхиваюсь.
- Отпусти, - пытаюсь вырваться. - Отпусти меня!
- Тихо, тихо, - со смешком говорит Вадим. В его голосе спокойные ноты, он на моих нервах играет, сдавливает талию, и под его пальцами задирается тонкая майка. - Резвая какая девочка. Кто там нам про полицию дразнился, м?
- Вадим, не пугай малышку, - позади меня с легким шорохом одежды двигается Артем.
- Я вас не боюсь, - говорю и замираю.
На ягодицы вдруг ложатся мужские ладони. По-хозяйски он сдавливает меня, я чувствую его пальцы сквозь кружево, и теряю дар речи.
Меня еще никто так не трогал, откровенно, и почти голую. Весь мой флирт с парнями заканчивался на поцелуях в машине, в моей сексуальной жизни максимум - парочка засосов на шее, которые несколько дней старательно тональником замазывала, иначе папа вышел бы на охоту с ружьем, отстреливать ухажеров.
- Какая попка, - шею опаляет дыхание Артема. - Охренеть. Я тебя хочу. Здесь.
На мне их руки смешиваются, их дыхание, я между двух мужчин зажата, в темноте кухни стою. Я не помню уже про погром в гостиной, и о том, что эти двое по моему дому рыскали, что они через окно залезли, я ощущаю лишь, как грудь вздымается, и как кожу колет иголочками.
- Вас мой папа убьет, - все, что я выдавить могу перед тем, как мои губы накрывает горячий и влажный язык Вадима. Раскрывает, и протакливается мне в рот.
Из груди будто воздух выбили, одним точным ударом на поражение, сразу в цель. Он целует глубоко, напористо, забирается под майку. Его ладони на животе, и чуть выше, отвлекают меня от другой пары рук.