Словно два голодных жадных взгляда осматривали меня, решали, достаточно ли я хороша для них… И когда я им отказала, я увидела, или мне показалось, как заходили желваки на их красивых скульптурных лицах?
Мне кажется, эти двое не привыкли к отказам…
Но почему мне сейчас хочется вдруг плакать от обиды из-за на саму себя, потому что я боюсь, что я упустила свой шанс, и эти двое не позвонят мне больше?
И что я вообще из себя строю! Разведёнка со взрослыми детьми, которым я уже не так-то и нужна! В отличие от моей хорошей зарплаты, на которую я могу покупать им шмотки, телефоны и обучение в дорогих вузах! А сумму мне предлагали немаленькую, мало кто ещё на рынке предложит столько же…
И я снова и снова прокручиваю в голове детали этого странного собеседования. Но не могу позабыть эти две напряжённые хищные фигуры. Отчего-то мне кажется, что под этими респектабельными масками и дорогой одеждой скрываются настоящие ненасытные самцы. Которые не упускают свою добычу.
И с чего я вообще решила, что я им так уж и нужна?! Смешно просто! И стряхиваю окончательно с себя захвативший меня морок.
— Ой, Лия, и чего ты из себя строишь! — закатывает глаза моя лучшая подруга, Вика, когда мы с ней вечером встречаемся в театре. — Хотя, не переживай, твоя работа тебя найдёт, значит — не твоё, — успокаивает она меня.
— Знаешь, ты мне лучше скажи, с кем ты меня опять тут сводить собралась? — перебиваю я её.
Если честно, я уже устала от их с девочками попыток найти мне достойного мужчину.
— Вот увидишь. Просто отвал башки. Таких мужиков уже не осталось, считай. А те, что остались, или при бабах или на кладбище, — возбуждённо рассказывает она мне.
— Да сколько вам можно объяснять, что мне это неинтересно! — отвечаю уже я ей чуть ли не с раздражением.
Вечно эти какие-то золотые мужики, которые остались либо только при бабах, причём лет на тридцать младше меня, либо на кладбище. Вечно старичьё мне подсовывают.
Ну как, старичьё… Это сейчас называется может и политкорректно — мужчины под шестьдесят или даже шестьдесят плюс, а по сути, у них там после пятидесяти уже не у всех всё исправно работает, чего уж там говорить… Самостоятельно в туалет ходить умеет – уже огурец.
— Амалия? — вдруг я слышу позади себя бархатный баритон с едва заметной хрипотцой и вздрагиваю.