Губы Михаила сами собой раздвинулись
в хищной усмешке, когда он ощутил, что силы демонессы не
безграничны, и давление потихоньку начало спадать.
— Юность всегда глупа и ветрена, —
хорошо поставленным учительским тоном произнесла демонесса, глядя
на Марго. – Но очень скоро ты поймё…
Договорить она не смогла, получив
звонкую пощечину по шлему. Марго зашипела от боли, потрясая
ладошкой, но не отвела воинственного взгляда от противницы, которая
никак не ожидала подобного от пигалицы.
— Дура! – рявкнула Молот,
освобождаясь от ауры демонессы.
Его голос стал словно триггером
сразу же для нескольких событий. Михаил пулей устремился вперёд в
попытке спасти Марго, двое высших кинулись ему наперерез. Молот
ускорился, но ему не хватило каких-то полметра, чтобы остановить
руку демонессы, которая наотмашь ударила Марго в ответ. Девочка
молча пролетела метра полтора и поломанной игрушкой упала в снег,
который тут же окрасился в красный. Вся левая половина её лица
превратилась в кровавое месиво.
Зарычав, Молот воплотил меч,
замахиваясь на демонессу, но на пути его клинка встал высший.
Михаил с рёвом налёг на меч, рассекая демона пополам, краем глаза
отмечая, что светлый тоже расправился со своим, пока они не
активировали своей огненной защиты, и уже упал на колени перед
девчонкой, его руки окутало зелёное свечение.
И если лекарю стоило экономить свои
силы на другие дела, то Молота подобные ограничения не касались, он
вложил всю свою недюжинную магическую силу в удар, в мгновение ока
оказываясь рядом с демонессой, которая оскалилась, что-то прошипела
и вдруг провалилась в портал. Клинок Молота со свистом рассёк
воздух, поднимая вверх снежную взвесь.
Один лайк, один стакан амброзии!
Настроение было хуже некуда, голова
болела так, словно ею всю ночь играли в футбол. Я рискнул открыть
глаза, упираясь взглядом в какой-то нечёткий потолок.
Вчера, после услышанной от Мишон новости, Кайрон прошамкал на кухню
и достал бутыль побольше того бочонка, что был на столе. Видимо,
простейшая реакция на стресс. Меня не хватило на всю, но я держался
как лев, правда выглядел после пьянки, скорей всего, как побитая
собака. И, судя по отрывочным воспоминаниям, сознание уплыло от
меня гораздо раньше, чем закончилась бутыль.
— Силён, человек, ничего не скажешь,
— произнёс бодрый голос над ухом, обжигая дыханием.