Адмирал сидел в кресле на широком
балконе, под обычным навесом из черепицы – комендант гарнизона
выделил ему под штаб самый лучший дом, по местным меркам даже
дворец. Сантьяго был вторым городом на Кубе по численности
населения, и сейчас был переполнен сбежавшимися от ужасов герильи
жителями окрестных деревень – населения стало больше тридцати тысяч
человек. И хотя многие ютились в лачугах, но для офицеров нашли
дома, а матросам предоставили пустующие казармы. Адмиралу же
предоставили особняк - отсюда было хорошо видно всю бухту, где чуть
дымили трубами его корабли, которые просто терялись на ее голубой
глади.
Сервера внимательно посмотрел на свой
флагманский броненосец – «Инфанта Мария Терезия» стояла ближе всех
к пристани, на палубе не видно матросов – да и никто бы не стал их
выгонять под солнце. Да и в железной «утробе» находится невозможно,
к концу дня морякам казалось, что корабль превращается в печку, и
лишь ночная прохлада приносила всем долгожданное облегчение. Потому
никакие работы на кораблях не велись, хотя нужно было перебирать
машины и чистить днища, обросшие в тропических водах. Но никто не
видел смысла в этих работах – выход из бухты наглухо перекрыла
многочисленная американская эскадра, по числу боевых вымпелов
превосходящая вдвое, а по крупнокалиберным пушкам, что на вражеских
кораблях находились, как минимум в двенадцать раз. Да что там –
любой броненосец врага, за исключением одного «Техаса», пожалуй,
был не слабее, а то и сильнее, чем все его четыре корабля. И что
плохо, янки вчера устроили в бухте Гуантанамо себе временную базу,
где будут принимать уголь.
- У нас нет ни малейшего шанса на
успешный прорыв, - пробормотал адмирал, утирая пот. Сервера
прекрасно знал как численность, так и возможности американского
флота, попытка прорыва для него при таком соотношении сил
превращалась в форменное самоубийство. И это осознавали все моряки
эскадры, от капитанов де навио до кочегаров, а потому с покорной
обреченностью ожидали неизбежного конца при выходе в море. Зато
находясь внутри бухты, за выставленными минами заграждения, можно
защищать Сантьяго от повстанцев до крайности, и даже отбить штурм
американцев, если те попытаются высадиться.
Но что хуже всего – в городе мало
продовольствия, и по приказу командующего IV корпусом дивизионного
генерала Линареса урезали выдачу продуктов горожанам и солдатам,
нормируя их крайне скудно. Должно было хватить на два месяца осады
по самым оптимистическим расчетам, а там наступит голод. И все дело
в том, что местные власти не смогли организовать сбор провизии –
ведь три года шла ожесточенная война, в которой местные креолы,
потомки испанских конкистадоров, воевали с собственной метрополией,
которая никак не могла свыкнуться с мыслью, что Кубу придется
потерять. Но к этому все и шло, ведь герилью поддерживали
американцы, причем уже не тайно по своему обыкновению, а открыто,
объявив войну и собрав экспедиционный десантный корпус.