— Ты прав, — кивнул Марк Борисович. — Не снимает. Но твоя
бабушка раскаялась. Она каждый день винит себя за то, что произошло
с Екатериной. Корит себя и раз за разом повторяет, что была слепа.
Когда хранящийся в нашем родовом гнезде артефакт с духом Феникса
потух, а позже выяснилось, что способности унаследовал ты, она…
— Она расстроилась, — хмыкнул я. — Вам явно бы хотелось, чтобы
именно Орлов пробудил Дар, но никак не Коршунов.
— А вот мне так не показалось, — возразил мужчина. — Наоборот,
она сочла вполне логичным то, что именно ты стал наследником духа
Феникса. Ты всю жизнь провёл в грязи, сражаясь за своё место под
солнцем, повторяя судьбу нашего предка. Это та самая
закономерность, которая порой человеческому разуму чужда.
Закончив тираду, Марк поднялся из-за стола и взял графин с
водой. Наполнил свой стакан и осушил его. Я же в это время
молчал.
Бабку понять можно. Родилась в золотых пелёнках, щеголяла с
Романовыми за ручку в школу и смотрела на людей как на чернь. И тут
случается такое: её собственная дочь выходит замуж за эту самую
чернь и родит от неё потомство.
Это тупость, раздутое эго и упрямство, но никак не корысть и
злоба.
А с другой стороны, не правильно всё это. Я-то тогда под себя в
туалет ходил. Иное дело Машка. Вот она-то явно посильнее обиду
держит. И чёрт его знает, как отреагирует на предложение навестить
родную любимую бабулю.
— А теперь по поводу искупления, — Марк высунул из ящика
документ и протянул его мне. — Я слышал, ты в скором времени
собираешься поступать в Москву. Там волей не волей появятся связи,
знакомства. Твоя жизнь кардинально изменится. Но для начала тебе
нужен фундамент. Жилая площадь, деньги и поддержка. Нашему роду ещё
во времена войны достались земли в Москве. Часть из них была
продана, а другая осталась. Я хоть сейчас готов переписать на тебя
нашу родовую усадьбу на втором кольце столицы, если ты дашь своё
согласие на то, что вернёшь себе фамилию Орлова.
Я покачал головой.
— Я задам один вопрос, господин Орлов.
— Да хоть два, Кость. Для тебя всё, что угодно.
— Вы меня притащили сюда с целью поговорить тет-а-тет? — спросил
я. — Боялись наткнуться на гнев моей сестры?
Орлов осёкся, опустил голову и грузно вздохнул, перебирая
пальцами рук. А затем, глядя в свою чашку, ответил:
— Боялся, что твоя сестра выдворит меня, не позволив и слова
произнести.