— Дорогая моя, может расскажешь, почему до сих пор твой милый
брат живёт здесь в то время, когда ты шмонаешься со всякими
наркоманами?! — посмотрел я на девушку испытующе.
— Замолкни.
— Думал, ты обнимешь брата, расцелуешь. Я ж предотвратил
насилие, — махнул я рукой на окровавленную стену. — Ну, какова
красота, а?
— Завтра, когда меня его дружки по кругу пустят, а ты, если
живым оставят, будешь стоять и на всё это смотреть. Не обижайся,
когда я сильнее возненавижу тебя за это, — пробурчала она обиженно.
— Сейчас мне и без тебя проблем хватает. Поэтому просто ложись
спать, Кость.
Я оглянулся на дверь.
— Ну, мы закроемся.
— Они дверь выбьют.
— Да? — почесал я затылок. — Тогда прошу заранее простить.
— Идиот. Вот зачем ты полез, куда не просили? — легла она в
койку и закрыла лицо одеялом. Захныкала.– Просила же.
— Меня просить не надо, — я подошел к раковине, передо мной
полилась ржавая вода. Смыл с себя всю грязь, прополоскал рот и
поглядел на себя в треснутое зеркало.
Синеватые мешки под глазами, обветренные губы, костлявые плечи,
пожелтевшие зубы и куча других причин, по которой в школе меня
невзлюбили. Ростом я был около метра восьмидесяти пяти, волосы
черные, но тонкие и нездоровые, свисающие до подбородка, а на лице
редкая грязная бородка, которую срочно необходимо было сбрить.
И несмотря на всё это Анна подошла и объяснилась. Сколько ж в
ней человечности? Вымыв лицо, я осознал, что не мылся очень долго.
Грязные потные трусы, от которых тянуло блевать, хотел-было тут же
сжечь, но не нашел ничего другого, поэтому бережно их помыл, светя
своими причиндалами перед сестричкой.
На полу, неподалёку от раскладушки сестры, лежал грязный матрас,
на который я и свалился. Притом свалился с таким удовольствием, что
словами не передать. Боги! Как же приятно лежать на чем-то мягком!
Я ещё и с удовольствием взбил грязную вонючую подушку, после чего с
улыбкой на лице погрузился в дивный сон.
— Маш? — сквозь сон протянул я.
— Чего? — прозвучало с другого угла комнаты.
— Я не дам тебя в обиду.
— Ой. Молчал бы лучше, — проворчала она.
— Во всяком случае, с этого дня твоей жизни ничего не
угрожает.
В меня прилетел грязный тапок. Выловив предмет в полёте, я
изучил его внимательно. Улыбнулся. А мир-то интересный, хочу узнать
о нём всё.
— Вставай, Костя, ты обделался, — маленький банан рухнул на моё
тощее тело, отбив дыхалку.