Собравшись, Балин вышел на улицу и отправился в сторону торговых
рядов, где обычно продавались всякие диковинки. Бранка всегда,
когда на неё нападал поисковый зуд, начинала именно оттуда.
Разглядывая аккуратные ряды палаток с образцами товара, он заметил
возле крайней палатки серёжку Бранки в форме кирки. Ничего
особенного в сережках не было, она сделала этот комплект вскоре
после жетона в форме нажьего уха. Просто памятная безделушка.
В переулке, который начинался за поворотом, где стояла та самая
передвижная лавка, он не заметил ничего необычного, поэтому подошёл
к лавочнику, торгующему углём красноватого оттенка, и стал ждать
пока тот закончит спорить с покупателем. Что-то во внешнем виде
продавца выдавало нервозность и то, что торгуется скорее из
привычки и на самом деле давно бы ушёл. Торговец был одет в
качественную, но недорогую одежду, на левой стороне груди виднелся
значок, который заставляют носить наземников.
Покупатель раздраженно махнул рукой и ушёл не договорившись.
– Господин, я ищу свою подругу, вы её не видели? - расслабленной
походкой подошёл к продавцу Балин. Всё как показывали ребята
постарше, когда хвастались своими успехами.
– А как она выглядела? - наигранно скучающим тоном спросил
наземник.
– Моего роста, каштановые волосы, серые глаза, скорее всего была
в бежевом платье, сережки в виде кирок, и знаки подмастерья
кузнеца.
– Ох, знаешь, порядка с каждым годом всё меньше, - он подвинул
уголь с прилавка и в пыли нарисовал значок Хартии, представляющий
из себя череп в шлеме с двумя перекрещенными топорами, - никого я
не видел пацан, сам знаешь у наземников со зрением плохо, глаза
пылью забивает, солнце слепит - рукой же он показал жест трое.
– Досадно, - парень благодарно, но незаметно кивнул и
развернулся. В его мысли закралась идея передать весточку бабушке,
и он повернулся обратно.
– Если будете в Денериме передайте почтенной Хельге привет, от
её внука Балина - на прилавок отправилась серебряная монетка.
Наземник кивнул и скинул монету в мешочек под прилавком.
Небольшая потеря, даже если он не будет ничего передавать.
Вообще, в пыльном городе не так много людей, как могло бы
показаться, тысяча или две пылеглотов. Бандиты и рабочие,
работающие за еду, долго не живут. Те, кто чтит предков и мать
Камень, но не хочет более тяжело работать или устал от презрения
общества, уходят в Мертвый легион смывать позор предков. Кто
посообразительнее уходят наружу искать более легкой доли.
Большинство находят смерть.