А теперь мы едем в отделение.
Да при одной мысли об этом душа уходит в пятки. Я никогда не была...никогда ничего не нарушала...и так страшно.
А еще у Градова порез на скуле и оттуда сочится кровь. Точнее, уже не сочится. Он вытирает рукавом, но от этого мое беспокойство не уменьшается. И вообще…мы сидим так близко, можно сказать вплотную. Я чувствую аромат его туалетной воды и его тела. Довольно приятный, надо сказать. А еще ощущаю через тонкий шифон платья с накидкой тепло его плеча и бедра.
Блин, о чем ты только думаешь, Стася.
Всего полчаса назад ты собиралась целоваться с Сашей, а сейчас в совершеннейшей прострации от близости абсолютно другого парня. И кого!
Но я не могу не признать, что Градов произвел на меня впечатление тем, с какой смелостью он ринулся в схватку и как решительно действовал в противоборстве с неадекватами.
И вот сейчас у него проблемы…из-за меня. Из-за нас с Сашей.
Скашиваю глаза на Влада и вижу, что он внимательно смотрит на меня.
Я хмурюсь, а на его красивой формы губах вдруг появляется легкая усмешка.
Его взгляд словно говорит, мы с тобой будем разбираться потом, Белкина. Готовься.
Я согласна с ним разбираться, главное, чтобы сейчас его отпустили и у него не осталось проблем.
- Ген, а Ген. Напомни, выборы-то у нас когда? Через три недели? – вдруг нарочито громко говорит усатый лысому.
- Ага. Не везет некоторым с детьми, но ничего не поделаешь. Попался, значит попался. А у меня как раз два кредита висят.
- И мне жена всю плешь проела. Хочу ремонт, да хочу ремонт.
Все, кто сидит в салоне, прекрасно понимают к чему этот разговор, и я тоже. Сейчас посадят Влада в камеру, а за то, чтобы выпустить и не афишировать этот случай, потребуют круглую сумму. Скорее всего даже не у него самого, а у родителей. Интересно, сильно ему влетит за это или нет?
Скорее всего сильно, не зря он так грубо разговаривал с блондинкой, когда та собралась кому-то позвонить. Рассчитывает договориться сам? Но это же так рискованно.
Мне хочется хоть как-то поддержать парня, и я непроизвольно тянусь к его руке. Ухватываю за пальцы, которые оказываются на удивление длинными, словно у музыканта, и он не возражает.
Его ладонь расслаблена и он позволяет исследовать ее в свое удовольствие. Что я и делаю. Изучаю, проводя кончиками своих пальцев по его коже, потом чуть сжимаю его ладонь в своей.