Замечательно поговорили, а главное, как информативно-то. Елки зеленые!
– И что дальше? – не отставал я, присев сбоку на диван.
Ждал от дедули ответа, ну хотя бы какого-то пояснения. Быть может, он уже успел меня и из завещания вычеркнуть?! А я жил и не догадывался даже о перевороте в нашем семействе.
– Дальше? – цокнул дед языком и взглянул так, что пот прошиб. Ох, не любил я его этот взгляд. Не сулил тот ничего хорошего.
Зато вот нутром ощутил, что старый лис недоволен, догадывался даже, чем примерно, но желал услышать от него, прежде чем открывать карты.
– Да. Мне занять место в переходе и стоять там с протянутой рукой? Или лучше начинать подыскивать картонную коробку поудобнее, чтобы переехать на теплотрассу?
– Для начала можешь взяться за ум, – пожал дед плечами, – завязать с гулянками и вот этим, – его рука потянулась к журнальному столику, на котором лежала кипа бумаг.
Я только прошипел недовольно, догадываясь, что дед не поленился и раздобыл все мои просроченные штрафы, которые я не успел оплатить.
– Пожалуй, придется. Денег-то на бензин у меня больше нет, – развел руками, надеясь где-то в глубине, что дедуля все-таки не бессердечный скупердяй и для любимого внука сделает исключение.
– Отец звонил, – продолжил он, бросив стопку мне на колени.
Квитанции рассыпались веером по полу, а я с пренебрежением взглянул на белые бумажки, понимая, что за ошибки приходится рано или поздно платить.
Санкции подъехали как-то рано, если честно. Я ожидал, что терпение деда кончится ближе к зимней сессии, но он решил сыграть на опережение. Загнал меня в угол и рад.
– Он тоже попал под раздачу? – усмехнулся я, питая глупые надежды, что и тому перепало за безответственный образ жизни.
– Он взрослый человек и волен жить так, как ему удобно.
– Напоминаю, – поднял я указательный палец, – мне почти двадцать один.
– Да что ты говоришь, Мирон?! – хмыкнул пожилой хитрец, который держал всю семью в страхе, что те останутся без многомиллионного наследства и им придется работать с восьми до пяти в душном офисе.
В такие моменты племянники деда становились белыми, как известка, а моя мать едва не доставала из сумочки флакон с нашатырем. Хотя кому, а вот ей грех вообще жаловаться.
– Я слишком много работал и мне бы пора уже на заслуженный отдых, но… Оставить бизнес, огромную компанию такому лоботрясу, как ты, это равносильно проиграть в карты все свое состояние. Мирон, ты не желаешь учиться, совершенствоваться. Просто прожигаешь жизнь, спуская деньги так, будто под кроватью у тебя находится печатный станок.