Выходило плохо.
Птичка, тыкая клювом в кормушку, смотрела на него будто с
осуждением. Или он уже сам себя накручивал… Понять было сложно.
Бранимир замер у двери, вытянувшись по-солдатски.
У него только-только ожоги зажили от прошлого доклада,
обратившись в темные пятна. Поэтому он готовился в любой момент
бежать в коридор.
Правильный подход: безопасный – при другом никакого здоровья не
напасешься…
С каждым новым днем графу все тяжелее и тяжелее было найти в
себе силы злиться на идиотов. Иногда даже, прости Господи, ему
казалось, что главный идиот он сам. Ведь именно он расставлял всех
этих сказочных людей по своим местам. А те его подводили. Раз за
разом, причем каждый раз каким-нибудь новым изобретательным
способом…
Ситуация становилась все нелепее и нелепее; нехорошо
закручивалась. Добавлялись паскудные детали. А тут еще новости
недобрые: османы шевелятся, и восстание в Смоленске это – совсем не
пришей кобыле хвост – а еще говорят беспорядки в Москве, да и Петр
опять в Санкт-Петербурге затих и не вылезает из дворца.
Жуть.
Настроение – ниже плинтуса.
Василий с большим удовольствием вспоминал время, когда он был
комендантом крепости «Мощный». Радостный, светлый период. Полный
ярости, магии, крови и мяса. Османы били – он отвечал. И мозгов
много там не требовалось. Бейся – и бей. Наскакивают – руби. Хитрят
– поджигай.
А может он просто постарел.
Зотов тяжело вздохнул:
– То есть Веревкин целую неделю накачивал спасателя Сонечки от
МОЕГО сука имени фейской пылью, верно?
– Абсолютно, – кивнул чуть побледневший Бранимир. – Вскрылась
преступная схема. Нехорошая схема. Пугающая схема. Руслан –
неисправимый лиходей.
Зотов подумал, что без бороды Бранимиру было хуже. Но ее он еще
в прошлый доклад пожег. И теперь тот будет раздражать своим
несуразным видом.
Надо терпеть.
Сам виноват, когда огненными заклинаниями по начальнику СБ
бил.
– Горский высвободился от того, от чего было нельзя
высвободиться и половину околодка заколотил, верно?
– Все так.
– Но при этом никого не убил...
– Не убил.
– Непростой малый, – с уважением протянул граф.
– Ой, непростой… – поддакнул собеседник.
– Конфликт и дуэль в Поместье говорит о том, что сын истинный.
Андрей его узнал.
– Верно, – осторожно кивнул Бранимир и рискнул добавить. –
Старший остолбенел, и бледнел, и слово при народе высказать боялся.
Михаил – сын. Убийство – кара. Тут и думать нече…