— Отпусти, я поменяю!
— И-и-и!!!
Заставил как-то. Зашипело знатно.
Так, теперь бинт. Затянул туго, но без фанатизма. Хороший бинт,
тянется чуточку. Ослабил жгут. Валентину показалось, что он уже
минут пять сидит и тупит, пытаясь дождаться, что бинт пропитается,
и с повязки часто закапает. Фигу там. Только светло-коричневое
пятно расплылось. Снял жгут вообще, опять «завис», вздрогнул и стал
резать веревку на задних ногах существа.
— Куда вскакиваешь, дура?! —
Валентин почему-то решил, что это самка. Не заметил члена, когда
просовывал руку с резиновой трубкой между связанными ногами?
Лошадка дернулась, что-то изобразила
в воздухе ушами и мелко затряслась, зажмурившись.
***
Ну, египетские силы, я навоевал!
Запоздало мелькнула мысль, что вот так решать сходу нельзя. А вдруг
это казнь опаснейшей преступницы? А я тут влез… Но что-то говорило,
что нет. Палачи не разбрасывают вещи, они делают свою работу четко,
хорошо и без эмоций. И при определенных свидетелях. Ни в одном
обществе казнь не идет как попало. Всегда это как-то обставляется.
Даже расстрел на войне. Еще палачи не обладают тем едва уловимым
выражением на лице, свойственным грабителям, не собирающимся
оставлять жертву в живых. Здесь я могу ошибаться, но пока все одно
к одному. Я встал и пошел к трупу. Благо, пару шагов сделать.
Кривой рог, отверстия в ногах, драные крылья. Классический
перевертыш из мультика. Бока нет, из дыры тянет кровью и дерьмом.
Вот тебе и «пулька»! Картечью надо было их, чудом же попал! Не
посмотрел, дурак, что в стволах! Кстати…
Откинул стволы, вытряхнул гильзы
на песок. Забрать? Где я их переснаряжать буду? Ботинком копнул,
загнал пластиковые цилиндрики в ямку, засыпал и наступил сверху.
Пустыня кругом, авось, не найдут.
Трупы еще надо куда-то деть.
Сожалений и переживаний, что убил разумных существ, не было. Сон
же. Но от нервов потряхивало. Посмотрел на измазанные запекшейся
кровью руки. Достал бутылку из-за пазухи. Открыл и плеснул. И
натолкнулся на затуманенный взгляд «спасенной». Подошел. Только
заметил ее пересохшие губы. Думал, бутылку придется держать, ну,
как по ящику показывают, как каких-нибудь оленят молоком поят, но
лошадь схватила бутыль передними ногами.
«Тише», — говорю и придерживаю
бутылку. А то дура захлебывается. А вообще от этой раненой как-то
нехорошо пахнет. Ненормальный запах пота. Тяжелый. Болезненный.
Выпила все до капли и в ужасе уставилась на пустую бутыль. Потом на
меня. И опять на бутыль. Я хлопнул по фляге, показывая, что вода
еще есть. Забрал бутылку. Пригодится. И пошел разбираться с
трупами.