Несколько часов мы мучаемся с выбором, ведь я гораздо ниже Алисы. И те платья, что ей выше колена, мне ниже колена. В итоге решаем надеть нежно-персиковый топ и пышную персиковую юбку. Образ дополняем туфлями на высоком каблуке и длинными серьгами.
— Куколка, — заключила Алиса, увидев меня в этом наряде.
А дальше нами занимались стилисты, парикмахеры, визажисты. Кропотливо изучали каждую, подбирая под выбранные нами наряды отличные образы. Из меня решили сделать ласковую, но дерзкую кошечку. Мягкий макияж, но стрелки и контуринг придал моему виду дерзости и схожести на кошачьи черты лица.
Из Алисы сделали лисичку. Даже рыжий волос подчеркнули, хотя обычно его собирают в замысловатые причёски, пряча эту шикарную копну.
— А почему ты сразу не заявила родителям, что не хочешь на этот день рождения? — спрашиваю подругу между прочим, пока визажисты наносят нам макияж.
— Я хотела это сделать, но не смогла, — отвечает она, слегка пожав плечами. — Из-за границы прилетел брат моей мачехи, Карим, и… в общем, ему я отказывать не умею. Вот вообще не могу. Превращаюсь в болванчика, когда он что-то спрашивает.
— Карим… — повторяю имя, вспоминая незнакомца.
Это он был в беседке, и он беседовал с Даной. Получается не любовники? А брат и сестра? Тогда что они пытаются скрыть от отца Алисы?
Очередная тайна, которая не даст мне спать.
— Да, брат Даны, моей мачехи, — подтверждает мои мысли. — А что?
— Ничего, — мотаю головой, задумчиво закусив губу.
— Я вас сегодня познакомлю, — обещает она восторженно. — Знаешь, какой он крутой? А красивый? Когда-то я сходила по нему с ума. Он такой горячий, Катя… Я застываю, когда его без футболки или рубашки вижу. Арр…
Даже визажисты застыли от слов своей клиентки. Что уж обо мне говорить?
— Алиса…
— Ну а что? — поворачивается ко мне, помешав женщине нанести тушь. — Он мне не дядя. Можно и помечтать. Но ему не нравятся рыжие. А жаль...
2. Глава 2
— Катя, расслабься, — призывает подруга после нескольких минут пребывания на празднике. — Ты должна всех очаровывать и влюблять в себя своим видом и поведением, — поворачивается ко мне и, с улыбкой на губах, сквозь зубы произносит: — Ты королева! Богиня! Внимания которой должен добиваться каждый мужик в этом зале. На коленях перед тобой ползать должны, вымаливая один только твой взгляд.