Аня подавила желание вскочить с
места и убраться подальше от этой девушки. Много людей не получают
в жизни то, чего они изначально хотели. Да что там много —
большинство! Но вести себя так и рассуждать вот так — это по
меньшей мере глубокая неблагодарность к тому человеку, который тебя
вырастил. У неё тоже были трения с родителями. Они периодически не
могли прийти к единому мнению, но что бы она позволила себе вот так
высказаться! Или брать у них деньги! Немыслимо!
— Вы оплатили долг? —
поинтересовался Штольман, который думал приблизительно о том же
самом.
Девушка вдруг замялась. На лице у
неё появилось совершенно растерянное выражение.
— Я не понимаю, как это произошло! —
сказала она наконец. — Я принесла серьги и крест, чтобы отдать в
счёт долга и…поставила их на кон! Я не помню, как это произошло! Не
помню. И вот теперь я должна столько, что никогда и ни за что мне
не расплатиться! Всего отцовского состояния не хватит! Даже если мы
дом продадим!
Югетта разревелась в голос,
размазывая по щекам слёзы. Штольман не понаслышке знал, какое
отчаяние охватывает человека, проигравшего всё, поэтому внутри
шевельнулась жалость к этой девице. Совсем немного, но всё же.
Сумма была колоссальной!
— Почему не сказали отцу? — спросил
он.
— Потому что! — заорала Югетта. — Он
мне всю плешь проест! И так вечно своими финансами попрекает! То за
духи, то за платье! Что за нелепость!
— Конечно лучше так, — вдруг вышел
из себя Яков. — Сидеть здесь и жалеть себя!
Мадемуазель Буффар пораженно
уставилась на него. Никто с ней так не разговаривал ни разу в
жизни.
— Это всё равно вас настигнет! И
придется отвечать! Спрятаться здесь — не выход! Нужно решать эту
проблему! Мы, разумеется, попытаемся помочь, но нужно
действовать!
— Вы не понимаете! — вдруг подалась
вперед девушка. — Они дали мне срок месяц! Месяц! Или меня убьют! А
они могут! Могут!
Истерические нотки прорезались в её
голосе.
— Они уже убили моего… Пипи! И
хотели зарезать Арно!
Девица вновь зарыдала и вытащила
из-под дивана несуразное толстое создание на кривых ножках. Мопс
захрюкал и попытался облизать хозяйку. Штольман поднял брови.
Дело оказалось еще серьезнее, чем он
предполагал.
Когда Штольман и Анна вышли из
комнаты Югетты, сразу за дверью их встретил её отец, нервно
вышагивающий туда-сюда. Он проводил их в гостиную, где уже сидела
Констанс Буффар, его жена. Штольман кратко ввёл их в курс дела, что
привело к тому, что хозяйка дома разрыдалась, а её муж сел на диван
и принялся потирать левую сторону груди. Он передумал за это время
много вариантов, но такой никак не мог прийти ему в голову! Неужели
она никогда не перестанет ему мстить?