Пора было здесь заканчивать. К тому
же Яков слышал, что крысиное гнездо за спиной Ардана оживилось и
готовилось к штурму. Аню нужно было спасать. Пройдя ради проформы
по нескольким помещениям, Штольман повернулся к Филиппу и попытался
выяснить то, ради чего, собственно, они сюда и пришли.
Режиссёр-распорядитель попытался юлить и не отвечать на вопросы о
казино, но после заверения в том, что театр получит финансирование,
и крупной купюры, перетекшей в карман Филиппа, он назвал адрес.
Попасть туда было практически
нереально. Особняк совершенно респектабельный, никто не смог бы
заподозрить подпольный игорный дом. Внутрь впускали только по
особой метке, которую выдавали уже опытные игроки, прошедшие
проверку временем. Господин Ардана опытный игрок? Нет, ну что вы!
Столько денег у него нет! Там такие ставки, что просто ух! Откуда
же у него пропуск, который он передал мадемуазель Буффар? Ему дал
его мужчина в зале казино и попросил пригласить даму к ним, вот и
всё!
Вот так дела! Очень, очень
любопытно! Как выглядел мужчина? Ардана не помнил. Он был несколько
пьян, потому что шампанское там раздают бесплатно, а он такое
дорогое редко пьёт, вот и напробовался за вечер. У него, кстати
сказать, осталось еще одно приглашение. Откуда? Да от того же
мужчины. Филипп должен был передать его ведущему актеру своей
труппы, но тот рассорился с другими сотрудниками и покинул театр.
Если они так хотят попасть в казино, то он может передать пропуск
им. Штольман кивнул.
Получив приглашение, Анна и Яков
вышли из здания и медленно побрели к набережной. Они здорово
продвинулись за этот день, теперь следовало всё обдумать!
— Очень неприятный человек, —
сказала вдруг Аня. Они спустились по лесенке к воде и теперь
смотрели на отблески фонарей на льду Сены. Люди сновали наверху, а
здесь было тихо. — Мне жаль господина Буффара. Если все поклонники
его дочери таковы, то спокойствия им с женой не видать.
— Если у нас будет дочь, — поджав
губы, сказал Штольман, — я бы категорически не хотел, чтобы она
вращалась в такой среде.
Сердце Ани вдруг так заколотилось,
что она покрепче взялась за локоть Штольмана, чтобы не упасть.
Дочь. И в самом деле, какая же она всё-таки глупая. Она была в
какой-то нескончаемой эйфории от того, что они наконец вместе, и
даже не подумала о такой возможности. А что если? Нет, нет. Еще
рано судить! Да и не чувствовала она в себе никаких изменений. Но
сама возможность… Аня вдруг поняла, что всё всерьез. Это на самом
деле их жизнь, совместная, реальная. Настоящая до последней
секундочки. И однажды она продолжится. В их детях.