- Щедрое предложение, Кулак. Я могу подумать?
- А чего тут думать? Разве кто-нибудь предложит тебе в этом
похереном городе что-то получше? Нет, Канис, тебе поставят клеймо
на руку и все. Протектората тут нет, ты не знал? Ни
пресс-конференций, ни зарплаты, ни вторых шансов, ни любви публики.
Тут мы сами себе Протекторат, и наша задача сделать так, чтобы
город сам себя не сожрал. Мы тут делаем хорошее и большее дело. Ты
не хочешь спасти то, что осталось от города?
- Очень хочу, Большой Кулак, - кивнул Чарли, - сплю и вижу как
над городом вновь сияет рассвет. Но вот в чем дело, твои парни —
наркоманы, бандиты, насильники, воры и убийцы. Я это знаю. Я это
вижу. И ты убийца, грабитель и садист. Не думаю что мне с тобой по
пути.
На это здоровяк лишь развел руками, будто принимая отказ, и
внезапно зарядил по иллюзии мощный апперкот правой. Учитывая что
под кейпом аж асфальт пошел волнами из-за излишне резкого движения,
тут явно было нечто большее, чем простая мышечная масса. Опять же,
если асфальт получил такие повреждения, который и был-то всего лишь
опорой, то бил ублюдок наверняка, насмерть.
Чарли не особо церемонясь достал пистолет, и начал наводиться на
голову Кулака. Он не торопился, полагал что иллюзия защитит от
обнаружения. А торопиться следовало.
Мимо пронесся поток холодного воздуха и руку с пистолетом
скрутило от сильнейшей боли в костях и мышцах. Лучевая кость заныла
так, как никакой зубной боли не снилось, а других сравнений по
ощущениям Чарли в голову не приходило. Пистолет выпал из руки, а
Чарли, баюкая руку, отступил подальше, проходя за один шал по
четыре-пять метров. Кто его заметил? Что произошло?!
Надо было срочно понять что с рукой. Чарли отбежал в переулок и
присел у мусорного бака.
- Истинную мудрость я ищу только в себе, - прошептал он
тайные слова, кривясь от жуткой ноющей боли.
Его познания в медицине оставляли желать лучшего, максимум что
он знал это как кровь остановить, да шину наложить. Еще когда-то
пролистал анатомический атлас, но на этом все. Тем не менее, Его
власть над собственным разумом была достаточна, чтобы заставить
гоэтий всего хора судорожно просматривать все возможные частички
памяти в поисках малейших следов информации на тему строения
человека которые встречались ему в жизни. Кто-то обронил слово в
толпе, где-то он урвал часть документального фильма, однажды слушал
переговоры врачей в больнице… Все эти крупицы наслаивались одна на
другую, и этим он выковывал себе понимание медицинской науки в
должной мере полное, чтобы осознать что с ним.