-А ну-ка остановись. Тебе здесь не рады. Твоей сестрицы здесь
больше нет, - грозно проговорил Шарель, перехватывая ее руки. -
Сейчас ты вернешься в повозку и уедешь. И больше чтобы я тебя не
видел.
- Да как вы смеете! Я приезжала сюда и буду приезжать, когда
захочу, - уже кричала Люсиенка. - Ты мне не указ. С дороги!
-Это ты здесь никто. Ты сейчас вернешься в повозку, сядешь в нее
и свалишь отсюда по-хорошему, - спокойным голосом проговорила Анна.
- Здесь твоего ничего нет. Это наш дом. И мы тебе не рады.
- Да я тебя! - кричала Люська, пытаясь вырвать свои руки из
захвата Шареля. - Вы у меня еще попляшете. А ну отпусти меня, как
ты смеешь со мной так себя вести!
- Девушка не понимает хороших слов, - прокомментировала Анна,
обращаясь с Шарелю. - Пап, придержи ее. Я сейчас вернусь.
Она зашла в дом, взяла ведро с водой:
- А ну-ка, папа, чуток в сторону, - и когда он отпустил руки
оравшей женщины, сделал шаг в сторону, окатила Люську водой.
-А-а-а-а-а-а-а, - заорала, завизжала Люсиенка и снова ринулась
на Анну, но та размахнулась ведром и раздался звучный удар, после
которого Люсиенка скатилась с крыльца под копыта коняки, которая
пыталась отойти подальше от поля боя.
Анна подскочила к Люське, которая уже встала на четвереньки,
запуталась в длинной юбке, пытаясь встать, и снова нанесли удар
пустым ведром по ее задней части.
- Это тебе за мои выдранные волосы, - приговаривала Анна, нанося
ведром удар за ударом по ее заднице, - это тебе за мой разбитый
нос, это тебе за папеньку, которого ты со своей сестрицей обирали
десять лет, за наши унижения и желания поживиться за наш счет.
Когда Люсиенка распласталась на земле лицом в луже, пнула ее
ногой по заднице:
- Пошла вон, шкура, пока я тебе голову не разбила.
Выпустив всю злость, Анна отошла от Люськи на пару шагов:
- А сейчас ты поднимешься и уберешься отсюда, чтобы духу твоего
не было, забудешь дорогу навсегда.
- Я буду жаловаться королю! - вдруг подала голос Люська.
- Да хоть Господу Богу! Мне похрену. Но если я тебя еще раз
здесь увижу, ни король, ни Бог тебе не помогут. - А потом рявкнула
командирским тоном: - Быстро поднялась и умотала отсюда!
Наконец-то до Люсиенки дошло, что ей здесь не рады. Она с трудом
поднялась, придерживая руками свой избитый зад, кряхтя села в
повозку, продолжая сыпать проклятьями, уехала со двора.