Шарель тоже медленно прошел в дом, неторопливо осмотрелся и
тяжело вздохнул. Женщины не стали трогать его, давая возможность
пережить встречу с болезненным, но счастливым прошлым. Анна вместе
с крестной пошла осматривать дом, а Шарель прошел в кухоньку, сел
за стол и молча уставился в окно, думая о чем-то своем. Анна не
стала «вслушиваться», что он там вспоминает, слишком это было
личное для него.
На первом этаже были кухня, комната-столовая, какие-то
хозяйственные закуточки, а также блага цивилизации в виде туалета и
небольшой ванной комнатки. На втором этаже было всего три
комнаты.
- Вот в этой комнате ты родилась, - дрогнувшим голосом сказала
Фестия, открывая одну из дверей.
Перед глазами Анны оказалась очень светлая и красивая комната в
нежных цветах, которые на Земле называли «цвет Тиффани» в сочетании
с белым. Детская кроватка под скромным легким балдахином, столик,
пару кресел и шкаф. Вот и вся обстановка, но все было подобрано с
таким вкусом и заботой, что у Анны защемило сердце и навернулись
слезы. На кроватке сидели две куклы и заяц. Анна взяла зайца и
прижала к груди.
Крестная не удержала слез и пару раз всхлипнула.
- Не дожила наша Огелия, не увидела, какой ты красавицей стала.
Пусть у тебя все будет хорошо, хочу, чтобы ты нашла свое счастье.
Зря Шарель не принял моей поддержки, а сошелся с этой
Розалинкой-стервой и поддался ей. И ты, моя деточка, целых десять
лет терпела эту ужасную женщину и всех ее родственников. Я так
рада, что вы избавились от них. Но все равно, Шарель виноват перед
тобой. Не смог тебя защитить от этого зла.
Анна подошла к Фестии и обняла ее, прижимая крепко к своей
груди.
- Спасибо тебе, крестная, - сквозь слезы сказала Анна. - Не
ругай папу, он очень сильно переживал смерть мамы, был сломлен.
Сейчас мы с ним вместе и мы всех победим. Будет и на нашей улице
праздник.
Они бы еще долго плакали, обнявшись, но раздался стук во входную
дверь и женщины поспешили узнать, кто пришел. Когда они спустились
со второго этажа, увидели в кухне Шареля и незнакомого человека,
похожего на посыльного. И судя по его напыщенному виду, кружавчикам
и золотой цепочке с часами, торчащими из кармашка сюртука и вышитой
короне на груди, было видно, что он не простой посыльный, а
королевский. Мужчина в возрасте около тридцати лет смотрелся
слишком пафосно и вызывал улыбку.