- О! Наши мастера постарались передать всю красоту принцессы
Селисии. Портрет полностью отражает всю неотразимость ее внешности,
- поклонился один из них.
- Хм, - Фарант скривил губы, делая пару шагов назад.
Перед ним был портрет девицы лет 15-16, худой, как щепка, с
вытянутым лицом, непропорционально длинным носом и надменным
выражением лица. Волосы, брови и ресницы были настолько светлые,
что лицо казалось лишенным каких-либо красок жизни. Почти
прозрачные чуть голубые глаза хотелось прикрыть рукой, чтобы не
смотреть в них. Прическа принцессы на портрете напоминала башню из
каких-то непонятных кучеряшек, из-за чего ее лицо казалось еще
длиннее. Руки до середины предплечий были закрыты пышными рукавами,
но то что было открыто напоминало скорее ветки дерева, неимоверно
тонкие ручки, но неожиданно широкие ладони и крючковатые пальцы,
усыпанные перстнями. Судя по всему художник действительно писал
портрет, похожий на оригинал, так как то, что выглядывало из
довольно глубокого декольте нельзя было назвать женской грудью. И
тут же вспомнил вчерашнюю красавицу, Аннетку, ее яркие глаза,
приятные округлости, которые так и тянуло потрогать, а пухлые губки
хотелось поцеловать.
- Мда, красавица, - произнес Фарант. - Мне надо подумать, я не
могу вот так решить. Хотелось бы узнать девушку поближе, вдруг мы
не подойдем друг другу характерами. Мне хочется, чтобы мой брак был
по любви.
Гендрик прекрасно понимал своего сына. Он тоже ни за что бы не
женился на том, что сейчас увидел на этом портрете. Даже его Килия,
несмотря на возраст, выглядела гораздо привлекательнее. А если
вспомнить дочь Шареля, то о Селисии даже и не стоит говорить. На
слова сына он только пожал плечами, давая возможность Килии
ответить послам, давая ей знак, что он не желал бы такую жену
своему сыну.
Килиятоже понимала Гендрика и Фаранта, но перед ней сейчас
стояла задача женить принца, чтобы он даже не смотрел в сторону
Аннетки, которую она уже определила в жены своего Бубона. Но, глядя
в надменное лицо, изображенное на портрете, она прекрасно понимала,
что эту девицу ни за что нельзя пускать к ним во дворец. Не дай
Бездна, она станет королевой, тут же наведет свои порядки, и что
будет с ней Килия даже побоялась представить. А если следом за ней
к ним припрется ее матушка-королева Бабиния, то им всем придется
ходить по струнке и по стенке. Она наслышана, как эта королева
держит в черном теле своего Мудрого.