Но первым откликнулся другой человек.
— Наличие у дочери плохого папы, но отличного жениха – это, на мой взгляд, повод задуматься о том, где собака зарылась, - доктор улыбнулся маме, словно приглашая её сбавить пыл, но она не ответила взаимностью, стояла такая же демонстративно недовольная.
— Что ж, – продолжал врач, – наличие друзей, родственников и женихов, безусловно, не может не радовать, но может быть для разнообразия, коль уж мы в больнице, разрешите мне уделить внимания пациентке?
О, а доктор мне, определённо, нравится всё больше. С юмором мужик.
— Юлия Николаевна, как вы себя чувствуете? – Роберт Германович присел на стул рядом со мной, взял запястье, чтобы измерить пульс. При этом успевал пристально следить за моим взглядом.
Никогда не понимала, как можно одновременно измерять пульс и разговаривать с пациентом.
Я хотела ответить доктору, что у меня всё хорошо, но не смогла.
— Юлия Николаевна, вы меня слышите? – Говорить можете? – Роберт Германович понял, что я молчу не просто так.
Я слышала, но сказать что-то в ответ у меня не получилось.
Я молчала.
Во взгляде врача появилось напряжение. Даже тон его речи изменился.
— Юлия Николаевна, пошевелите пальцами правой руки, если слышите меня.
Пальцы остались без движения.
Где-то внутри меня разорвалась паническая бомба. Что происходит? Я не могу говорить и не могу пошевелить руками.
От ужаса я вся рванулась и, о чудо! - мои ноги откликнулись лёгким, едва заметным движением.
Мама замерла с таким испуганным выражением лица, что мне стало ещё страшнее от происходящего. Вернее от непроизошедшего.
Врач обернулся к маме и Маринке и, видимо, увидев их лица, спокойно сообщил:
— Рано пугаться, дамы. Сейчас я назначу полное обследование для Юлии Николаевны и всё будет ясно. А пока всем нужно удалиться. Девушка десять дней в коме была, сама очнулась. Она и так у вас дважды герой.
Десять дней? Какой ужас…
Моё сердце лихорадочно засуетилось.
Руки, ноги, хвост и речевые возможности на мгновение перестали меня интересовать. На первый план выплыл чёрным лебедем главный страх:
у меня ведь книга на литературном сайте без публикаций столько времени!...
***
— Привет. К тебе не прорваться. – В палату, куда меня перевели из реанимации, заглянул мой отец.
Он так и не успел тогда вместе с мамой и Мариной навестить меня. Всех выгнали, меня повезли по разным кабинетам, где совершали манипуляции разного рода: от пощипываний до мрт- съёмки.