Дерюжка в которую я завёрнут довольно
плотно, оставляет мне мало возможностей для движения, так что, лишь
чуть дрыгать ногами и руками, да шевелить пальцами, всё что мне
остаётся. Голова тяжёлая, а всё остальное слабенькое, быть
младенцем, та ещё пытка на само-то деле… и самое главное, всё это
для деятельного в прошлом меня порою невыносимо. Вокруг довольно
тепло, или может быть, это я уже привык и адаптировался, по началу,
словно в морозилку сунули.
Мой невольный напарник или напарница,
существо беспокойное в отличие от меня. Как всякий нормальный
младенец, он периодически устраивает ор. И женщина сюсюкается с
ним, успокаивая, говоря ласковые слова. Мне таких слов не говорят,
да и не нужно особо. Лишь бы следили за тем, чтобы мне было сухо и
тепло, да в желудке что-то было. Организм мой, контролируется плохо
от слова совсем. Процессы я не контролирую, так что периодически
лежу в сырости. И О Боги! Как же щиплет задницу от какашек…
невыносимо щиплет. Я скулю и кряхчу, чтобы привлечь внимание.
Дорога длилась и длилась, дни
сменялись ночами в каких-то непонятных помещениях. Видел я мало,
хотя зрение постепенно улучшилось. Но видимое мной вокруг,
показывало мне картины довольно примитивного мира. Где-то на уровне
17-18 веков на Земле, а может быть и древнее. Огнестрельного оружия
я не видел вообще, в отличие от луков и арбалетов, которые
попадались в руках у аборигенов. Так же, почти все виденные мною
люди вокруг, носили на поясах холодное оружие всевозможного вида.
Мечи, топоры, кинжалы и вовсе какие-то странные загогулины которые
я так и не смог идентифицировать.
Сколько уже едем, может быть пару
месяцев. Скорость низкая, насколько я могу судить. Наш возок
движется не сильно быстрее идущего человека. И куда мы в итоге
приедем Бог весть. Куда-то далеко, похоже. Разговоров местных я
по-прежнему не понимаю, лишь смог определить смысл нескольких слов,
но это слишком мало. Видимо, я не стандартный попаданец, которому
знание языка мира даётся в нагрузку. Как всем остальным в виде
бонуса при попадании. Ну… нет, так нет. В конце концов, выучу,
выбора-то нет.
Иду в тумане по знакомой разбитой
снарядами и раскатанной гусеницами улочке. В тумане, призраками
стоят уцелевшие кусты и деревья. Слышу голоса и ускоряю шаг, голоса
знакомые, буквально родные.