Они вышли и сели в повозку с клеенчатой раскладной крышей. Лошадь сразу потрусила по улице, не дожидаясь, что ею кто-нибудь правил. На месте кучера никого не было. Да и самого сидения, такой ступеньки, которую студентки не раз видели в киношных повозках, не наблюдалось. Вожжи были закреплены на специальном крючке в передней стенке, чтобы не болтались, и всё.
— Давай, Плюшка! — поощрила Фелицата. — Тебе, бездельнице, ещё полагается отрабатывать штраф! Правь в «Три медузы»!
Сова вывернулась из рук Марины, вспорхнула на спинку переднего сидения, а с него на специальный насест на холке у лошади, где в упряжи для верховой езды обычно располагалась передняя лука седла. Что-то тихо вереща, словно напевая песенку, Плюшка командовала, куда ехать, и лошадка послушно бежала по улице, сворачивая, куда нужно. Копыта цокали по камням мостовой, пока повозка не остановилась перед дверью гостиницы. Даже нет, шикарного отеля с белой мраморной лестницей, золотыми колоннами, ярко освещенным парадным входом, стеклянной дверью и великолепной играющей огнями вывеской «Три медузы».