– Италия, значит? – спросила она. –
Блин, до сих пор не могу поверить, что завтра мы окажемся в другой
стране. Дух захватывает!
– А ты ничего не забыла?
Тамара обернулась и увидела, как я
взял из ящика пластиковую линейку. Стоит отметить, что это была
самая обычная школьная линейка: розовый цвет, двадцать сантиметров.
У каждого в школе было что-то похожее.
– Нет, я ничего не забыла, Серёжа, –
призналась Тамара, наблюдая, как я шлепаю линейкой по ладони. Она
сглотнула. – Это моё наказание?
– Всё верно, – ответил я.
– И что мне нужно делать?
Я взял её за руку и подвёл к
тумбочке, которая стояла между окном и креслом. Тамара, видимо, уже
поняла, что нужно сделать. Это было видно по глазам. К тому же она
далеко не глупая женщина. Но она не спешила. Ждала моих
указаний.
– Сейчас я ударю тебя линейкой по
голой заднице. А ты будешь считать.
– Я знаю, – закивала она. – Когда ты
дал договор, я прочитала все пункты. В особенности, пункты с
наказанием.
– Хорошо, что запомнила. Но то были
слова, а сейчас будут действия. И это будет больно.
– Значит, я заслужила, – пожала
плечами Тамара.
– Дело не в этом. Не имеет значения,
как мы к этому пришли. Главное, что будет после, – заметил я. –
Короче, я не хочу, чтобы ты затаила обиду. Ничем хорошим это не
закончится.
– Всё нормально, Серёжа! Я знала, на
что иду. Иначе я бы не стала подписывать договор.
– Очень на это надеюсь. – Я
подтолкнул её вперёд, поставив лицом к тумбочке. – Приспусти трусы
и встань раком! – добавил я властным голосом.
Пышный подол белого платья она
приподняла, а белые трусики приспустила. Затем она наклонилась,
упираясь ладонями и локтями в гладкую поверхность тумбы. Всё было
идеально. Мне оставалось пристроиться сбоку от намеченной цели, что
я и сделал.
Я легонько похлопал рабыню по попе,
а после резко, словно это был другой человек, приложился линейкой
по бледным ягодицам. Тамара знала, что такое наказание. Она сама об
этом сказала. Однако никакие слова не идут ни в какое сравнение с
реальным положением дел.
А реальность была такова, что моя
своенравная рабыня вскрикнула от боли, чуть не прикусив язык.
Тамара поморщилась от боли и, стиснув зубы, опустила голову. По
телу женщины пробежала дрожь. Её затрясло.
– Один раз, – нерешительно проронила
она.
Я не стал медлить, слегка запахнулся
и нанёс второй удар пластиковой линейкой по голому заду. На этот
раз Тамара не проронила ни звука, лишь болезненно зарычала от
беспомощности. Я заметил, как она быстро захлопала ресницами.
Видимо, хотела улететь.