Тем временем поднятая по тревоге
база расползалась по заданным мною точкам. За себя я оставил папашу
Каца, а сам с Лианой и Немезидой залёг на одной из четырёх крыш.
Отсюда открывался великолепный обзор на предполагаемое место
встречи. На этот раз я решил использовать рации, но только в режиме
ожидания. У меня был с собой миниатюрный слабенький передатчик с
дополнительной возможностью отстучать на нём азбуку Морзе. На пару
километров его хватало, а больше нам и не надо было. Один долгий
сигнал означал «приготовиться», два «предельная внимательность», а
если я отстукивал три коротких-три длинных-три коротких, то на
международном «языке» это означало SOS или сигнал бедствия. При
получении тех или иных сигналов каждый знал, что ему нужно делать.
Больше никаких приказов по рации никто не получал.
Между мной и телефоном в квартире на
последнем этаже сновал порученец, докладывая о ходе операции. В
20.15 Тата отпросилась с работы, предварительно
тщательно протерев восьмой стол. Она кому-то звонила по телефону,
но куда выяснить на узле связи не удалось. Звонок вообще не
поступил на телефонную станцию. Сейчас мы уже не успевали
досконально изучить как ей удалось так позвонить и кому. Главное,
что она клюнула, предварительно предупредив старшего ячейки. Ну а
кому она ещё могла позвонить так на скорую руку? Не на орбиту же
внешникам. И так она пошла на встречу!
Не заходя домой, она пошла пешком,
до 21.00 оставалось ещё время. В
21.10 начинало темнеть. Штопор нарезал по городу
выискивая за собой слежку и пару раз зашёл позвонить в магазин и
бар. Пропустив стаканчик, он медленно продолжил прогулку и в
20.55 стоял на месте. В 20.59
показала Тата. Их разделяла сотня метров…
В рациях прозвучало одиночная «тире»
азбуки Морзе. Сразу же за ним я отправил два «тире». Близилась
развязка, шпионы шли друг другу на встречу. Я наблюдал за ними в
мощный бинокль, позицию я выбрал так, что садящиеся за горизонт
светило било мне в спину. Я рассмотрел Тату и понял всеобщее
восхищение. Русая грива волос практически до задницы, бедненькая,
как же она их моет. Она развивалась широким полотнищем под
дуновением лёгкого ветерка. Не маленькая, не большая, то, что надо.
Широкие глаза, цвет я не рассмотрел естественно. Вздёрнутый носик,
полные чувственные губы, если она их и «надула», то чувствовалась
рука мастера. А то лезут всякие едва проглотив несколько горошин,
заявляя себя великими гуру знахарства. Острый подбородок и
тоненькая длинная шея. Грудь, не поворачивается назвать это грудью.
Это буфера с большой буквы Б, тем более рвущие тонкую ткань
мирозда… блузки. Кожаная курточка выгодно подчёркивала тонкую талию
и широкие бёдра. Длинные ноги с высокими сапогами, оканчивающимися
на трети бедра, влекли к себе могучими ляжками. Штопор поди уже
кончил, решил я. Много ли ему, пенсионЭру надо.