Засовываю руки в карманы и нащупываю записку. Колебаюсь,
говорить ли ректору. Он интерпретирует моё сомнение по-своему,
берёт меня за руку и ведёт по коридору от столовой. Заводит в
закуток под лестницей и спрашивает:
— Теперь можешь показать?
Выбора нет, придётся. Надеюсь, из-за угла не выскочит Лолла,
потому что я и ректор в закутке наверняка выглядим так, будто
уединились специально. Нервничаю и оглядываюсь, а Аскар берёт мою
руку и успокаивающе поглаживает большим пальцем ладонь.
— Мне угрожали, что об этом никто не должен знать, —
предупреждаю я.
— Кто посмел? — прищуривается ректор. — Не бойся, показывай.
От этих слов в душе сразу теплеет. Я не одна, он поможет мне.
Протягиваю записку и жду, когда Аскар прочтёт. На его лице
застывает каменное выражение, глаза сверкают недобро.
— Где-то я видел этот почерк, — медленно произносит ректор.
— И я, — усиленно соображаю, что такого мы оба могли читать. —
Неужели, это кто-то из моих преподавателей?
— Я всех проверил, — качает он головой. — И пятикурсников
тоже.
Если это не преподаватель, то кто? Какие надписи могла видеть и
я и ректор вместе? Продолжаю думать, и вдруг меня озаряет
догадка:
— Точно, статьи в газету! Это Лолла. Или кто-то ещё из
журналистов, но вряд ли.
Становится не по себе. Неужели скрытый злодей, точнее, злодейка,
была так близко?
— Мартин и Тиона имеют голову на плечах и не стали бы писать
угрозы своим почерком, — хмыкает ректор. — Идём.
Аскар ведёт меня для разнообразия не в свой кабинет, а в
редакцию. Раньше я бы не заметила, но теперь по мелким деталям,
походке, вижу, что ректор напряжён. Он кажется спокойным и
задумчивым, но на деле ему очень не понравилось то, что было в
записке. Я тоже не могу успокоить сердце, волнение не проходит даже
рядом с Аскаром, в безопасности.
— Может, надо как-то обезопасить Катарину? — потихоньку
спрашиваю я.
— Адептку Бирош? Возможно.
В редакции мы вместе ищем ту самую статью с разоблачением моего
поведения, или любую другую статью Лоллы. Еле находим и сверяем
почерк, склонившись вместе над листами.
— Похоже, — говорю я.
— Одинаковый, — выносит вердикт ректор.
Мы поднимаем головы и оказываемся нос к носу друг с другом. В
который раз от близости Аскара все мысли улетают из моей головы. В
груди горячеет, но при этом мне немного грустно. Ведь не факт, что
всё у нас закончится хорошо. Та брюнетка сказала, что спасти всех
нельзя…