— Странная история, — подумав пару минут, произнёс Ломов, —
АК-47, вы что-нибудь слышали об этом?
— Краем уха, — признался академик, сидящий в пяти метрах,
окружённый группой своих соратников, — На объект 65 назначение
получил недавно, так что с данной ситуацией знаком только из
материалов проверки. Тогда спешно была собрана комиссия из
неврологов и психиатров. Объяснить природу страхов она не смогла,
фактов, доказывающих внешнее воздействие не нашла. Кстати, в
коридоре изначально располагалось несколько штатных камер
видеонаблюдения. Записи просматривали и ваши сотрудники, и
прогоняли через анализаторы Ивана Ивановича, но присутствия чего-то
потустороннего или просто инородного, не заметили. В итоге решили,
что видения являются результатом психосоматического самовнушения.
Насколько помню, предлагалось два выхода из возникшей ситуации.
Первый, заменить людей роботами и второй, пойти на поводу у
техников и создать им условия работы, при которых, причин для
страхов не возникало бы.
— Спасибо за разъяснение, — поблагодарил Ломов, — То, что
оставили людей, мне понятно. Тоже своего рода эксперимент по
адаптации психики к экстремальным условиям. Единственное, чего не
понял, это кто такой Иван Иванович.
Послышались разрозненные смешки из стана учёных, затем академик,
не без некоего превосходства в голосе, пояснил:
— Вы привыкли называть искусственный интеллект Искиным.
Стереотип изначально возник в художественной литературе, а уже
потом укоренился в сознании масс. На наш взгляд такое обращение
выглядит несколько фамильярным и пренебрежительным. В нашей среде
принято поминать ИИ уважительно. Иван Иванович — что-то вроде ваших
оперативных позывных.
— Прикольно, — отозвался Гизмо, помогавший дежурному помешивать
в котелке похлёбку, — Тесное общение в экстремальных условиях
сближает. Мы менее семи часов в пути, а уже так много узнали друг о
друге. В мягком кресле психоаналитика такое и за несколько сеансов
не постигнешь.
После обеда с бархана спустился Сахраб и принял свою миску
похлёбки. На наблюдательном пункте его сменил Лишай.
Позволив заместителю схомячить свою порцию еды, Ломов потребовал
отчёта.
— Развалины прекрасно видны в оптику, — начал старлей,
откидываясь на песок в тени тента, — Я не археолог, но на мой
взгляд, им не менее ста лет. Может больше.