Рельефные мышцы даже когда он спит кажутся твёрдыми и на удивление притягательными.
Нервно сглатываю и заглядываю под свою простыню...
О, ужас!! Под ней я тоже совершенно... абсолютно... полностью голая!!
Холодный пот выступает на позвоночнике.
Боже... неужели... неужели он... или ОНИ оба сделали ЭТО со мной... а я... я... даже ничего не помню?!
Как могу напрягаю память...
Отвратительный клуб...
Вип-кабинка... мои уши загораются при воспоминаниях о том, что наглецы вытворяли там со мной...
Я много выпила... а потом нарвалась на каких-то бандитов, что приняли меня за проститутку...
Боже! Драка! Была ведь ещё драка!
Я снова смотрю на лицо Артёма и замечаю припухлость и синяк на его скуле.
Артём и Стас спасли меня от группового изнасилования... Но, видимо, только для того, чтобы самим надругаться надо мной, пока я была в отключке...
На глаза наворачиваются слёзы от осознания собственной униженности.
Я начинаю разглядывать простыню под собой в поисках следов их преступления. Сажусь на кровати и залезаю с головой под тонкую ткань.
– Дашулькин, ты чего там делаешь? – внезапно раздаётся голос Стаса, и я чуть ли на месте не подпрыгиваю от испуга.
Высовываю голову наружу, пытаясь как можно плотнее закутаться в простыню.
Бёдра Стаса обёрнуты полотенцем, а по твёрдым кубикам пресса неспешно стекают капли воды. Он только что из душа.
– Что вы со мной сделали? – чуть ли не всхлипывая спрашиваю я. – Вы что... вы...
– Ну, во-первых, доброе утро, Лучина, – говорит блондин, откидывая со лба длинные влажные волосы. – А во-вторых, Дашуля, не слышу "спасибо".
– За что мне вас благодарить? – не помня себя от негодования спрашиваю я.
– За многое, детка, – глаза мужчины насмешливо смотрят на меня. – Как минимум за то, что спасли твою тугую киску от знатного траха.
От его слов мне становится тошно. Как представлю, что намеревались со мной сделать те уроды...
– Но вы... – я буквально задыхаюсь от отчаяния. – Вы-то с Артёмом ничуть не лучше поступили!
– Ты о чём? – хмурит брови Стас.
Никак не могу осмелиться произнести нужные слова. Даже вслух говорить мерзко!
– Почему я голая?! – наконец решаюсь я. – Вы меня раздели... а потом... – язык к нёбу прилипает от волнения. – А потом что со мной сделали?
Стас, наконец, понимает, что меня так беспокоит. Его чувственные губы кривятся в ухмылке.