Меня штормит. Всего несколько секунд рядом с ним, а я словно переношусь в прошлое. В то самое время, когда боялась даже дышать в его присутствии.
– Что-то не так? – выгибает бровь Берсенев.
То ли отвечая на мой вопрос, то ли замечая мое состояние.
Резко отворачиваюсь. Не хочу, чтобы он догадался, что я чувствую в этот момент.
Кабина плавно начинает движение. Спускается на несколько этажей вниз, замедляется, а после вдруг неожиданно останавливается. Освещение гаснет.
– Что за... черт!? – отзывается совсем рядом голос Берсенева.
Нас накрывает ослепляющей темнотой. Или только меня? Я никогда раньше не застревала в лифтах, не страдала клаустрофобией, поэтому оказываюсь абсолютно не готова к тому, что последует дальше.
Секунда.
Вторая.
Третья...
И меня топит в неконтролируемом страхе. В нахлынувшей волне паники.
Дышать становится враз тяжело. Как будто кто-то выкачал из воздуха весь кислород. В висках начинает пульсировать. Грудь сдавливает невидимая удавка. Уши закладывает.
– Кирилл? – выталкиваю из себя с трудом, хватаясь за поручень.
Мысли превращаются в вату. Я не могу сформулировать предложение, о чем хочу попросить.
Горло перекрывает спазм. А в голове бьется одна мысль – выбраться отсюда! Неважно как. Лишь бы побыстрее.
Биться в двери, царапать стены. Как угодно. Только открыть эти чертовы створки и выскочить наружу!
Страх становится физически ощутимым. Он колотится внутри меня живой субстанцией, пускает холодные липкие щупальца по всему телу.
Это страшно.
Это жутко.
Это невыносимо!
Я начинаю задыхаться.
В ушах шумит, и во рту мгновенно пересыхает.
– Дина?! Дина, ты меня слышишь? – оказывается рядом Кирилл. Обхватывает мое лицо ладонями. Вглядывается, ослепляя светом фонарика. – Тебе плохо? Дина!
Мне плохо. Мне не просто плохо. Я едва сдерживаю себя, чтобы не заорать во весь голос, срывая связки, и не начать кидаться на стены. Никогда не думала, что клаустрафобия – это настолько зубодробительно.
– Дина, не молчи! Дыши, слышишь? Все в порядке. Все хорошо. Сейчас включат свет и мы выйдем отсюда. – Берсенев тянет меня на себя.
Прижимает к груди, заключая в объятия. Гладит руками мою спину, шею, зарывается пальцами в волосах. В нос бьет аромат дорогого парфюма с нотками морского бриза. Запах мужской кожи. Щеку колет двухдневная щетина. И на губах ощущается мятный вкус его дыхания.