— Она, — кивнула Анна. — У нас мало времени. Что ты имеешь в
виду? — спросила она у лужайки под окном.
Штольман вздохнул и приготовился слушать. Показания банши ему
принимать еще не случалось.
Аня недоумевала. Такого с ней еще не случалось: никакого холода
и боли, никакого страха, только любопытство и небольшая толика
раздражения. Должно же что-то оставаться неизменным! Женщина в
зеленом не реагировала на Анины вопросы, а только знай себе
твердила: «Это Лоуренс. Лоуренс».
— Это бесполезно! — наконец признала Анна и развела руками,
повернувшись к мужу. — Ничего не выходит!
— Ну, в причастности Лоуренсов, какого бы из них эта милая леди
не имела в виду, мы не сомневались, — заметил Штольман. — Так что,
выходит, зря ты доктора Фламбуа услала за водой с лимоном. Судя по
тому, что он до сих пор к нам не вернулся, цитрусовыми клиника
обеспечена слабо.
Анна укоризненно посмотрела на мужа, однако была вынуждена
признать его правоту. Яснее ситуация не стала.
— Сейчас вернется доктор, а мы так ничего и не узнали, —
вздохнула она.
— Двое, всегда двое, — протяжно провыла банши.
— А вот и продолжение! — оживилась Аня и вновь подошла ближе к
окну. Штольман покачал головой. Чудовищная неорганизованность! Пять
минут на все лады твердить о Лоуренсах, а потом, когда времени
остается совсем мало, начать говорить по существу. Ну и куда это
годится?
— Двое, — продолжал дух. — Черное и белое, честь и подлость,
правда и ложь. Всегда двое. Так и будет до тех пор, пока кто-то не
искупит вину, пока кто-то не раскается.
— Кто должен раскаяться? — нахмурилась Анна.
— Хотя бы один. Если хотя бы один из них раскается от всей души,
то все будет по-другому. А до тех пор, что чёрный, что белый —
судьбе разницы нет. Слова были сказаны, и все Лоуренсы под их
властью.
— Что там? — поинтересовался Штольман, который видел, как Аня
озадаченно слушает призрака.
— Теория фундаментального дуализма, потерпевшая крах по вине
некорректно используемого перформатива, — ответила Аня, не
отрываясь от окна.
Яков ошеломленно уставился на пустую лужайку. Он-то думал, что
банши рассказывала о Лоуренсах и интересующем их деле, но это
больше смахивало на защиту научной работы на кафедре философии. Кто
бы мог подумать, что среди потусторонних существ можно найти
подобного собеседника?