— Это все тебе.
— Я столько не съем.
— Съешь. Ты большой, тебе надо много. Я в тебя верю, — несу какую-то чушь.
— Ты даже не представляешь, насколько много мне надо.
Что-то подсказывает, что он тоже говорит не о еде.
Смотрю, как он делает первый шаг ко мне. Потом еще один. Еще. Медленно, словно боясь спугнуть. Расстояние между нами неумолимо сокращается, а я даже пошевелиться не могу, как мышь перед змеей. Меня накрывает от одного его взгляда!
Он останавливается на минимальном расстоянии. Я чувствую тепло, идущее от его тела, вижу жилку, пульсирующую на виске, и зрачок, расширяющийся так, что за ним не видно радужки.
Я с ужасом понимаю, что не настолько сильная и стойкая, как привыкла о себе думать. Мне не потянуть такие игры с мистером Великолепным. Надо бежать! Со всех ног, не оглядываясь. Запереться в своей комнате, залезть под кровать и не дышать, чтобы монстр меня не нашел.
— Остынет.
— Плевать.
— Будет невкусно, — жалкие попытки его отвлечь.
— Плевать.
Лучшая защита — это нападение. И я нападаю, пытаясь выстроить между нами стену, чтобы было куда спрятаться:
— Значит я зря старалась? Покупала эту несчастную пиццу, ехала к тебе через весь город? А тебе на все плевать! Спасибо, что сказал, больше такого не повториться, — капризно фыркаю, сама себе напоминая Ольгу, и отхожу к окну, — можешь ее выкинуть.
Смотрю на городской пейзаж за окном и дышать становится чуточку легче. Правда, ненадолго.
— Съем. Позже.
В кратком ответе мне мерещится угроза. Обещание чего-то такого…
Я боюсь обернуться. Знаю, что он сейчас подойдет ближе, хватаюсь за подоконник, чтобы хоть как-то удержать равновесие.
Два тихих шага, и меня снова окутывает его теплом, ароматом хвойного яблока. Его фирменный парфюм проникает под кожу, выжигая остатки здравого смысла. Я пытаюсь не дышать — потому что каждый вдох, это шаг в пропасть.
Когда Швецов склоняется ближе, у меня шевелятся волосы на затылке. Он словно зверь, принюхивающийся к беззащитной жертве.
— Что ты делаешь? — будто не мой голос, а комариный писк.
— Ничего, — горячее дыхание никуда не исчезает, наоборот спускается ближе к шее.
— Влад, мы же договаривались. Давай вот без этого…
— Ты сказала держать лапы при себе, — мимолетно касается кожи губами, и бешеные мурашки бегут вниз по рукам, — я держу. Про остальное уговора не было.