В самом деле, что за несправедливость! Я отчаянно хочу стать
свободной от него, жить и дышать, не думая, что мой муж в любой
момент может распорядиться мной, как имуществом, но он мне не
позволяет это делать. Хотя разводная грамота выдана нам именно по
его инициативе, он потрудился получить ее одновременно с
разрешением на брак. Но я не могу ей воспользоваться, потому что
мнение женщины в вопросах расторжения брака практически не
учитывается, в то время как мужчине достаточно поставить подпись —
и он разведен.
Нет, в целом в Орассе можно и женщине получить развод, но это
сложнее. Ей нужно подать прошение главе города, а магичке — в совет
магов, обосновать причины подобного решения и доказать свою
состоятельность. Специальная комиссия проведет целое расследование,
но удовлетворит ходатайство в редких случаях: только если признает,
что в браке жизнь женщины подвергается опасности или в случае
систематических измен супруга. И то, возможно, супруг изобразит
чистосердечное раскаяние и даст обещание, что он исправится. А уж
если у четы имеются дети, тут и вовсе пиши пропало. Мальчиков почти
всегда оставляют отцам, потому что считают, что женщина не способна
воспитать мужчину. Девочек, впрочем, оставляют тоже.
Я росла без матери и могу с уверенностью сказать, что это очень
сильно влияет на душевное состояние ребенка. Всю жизнь отец был в
разъездах, но и дома особо не обращал на меня внимания. Я всегда
чувствовала себя невероятно одинокой.
Зато мужчина может развестись под разными предлогами: если жена
бесплодна или отказывает в супружеской близости, если изменяет,
если сварлива, если он полюбил другую — и согласия женщины никто не
спросит. Наверное, мой брак — это очень мягкое наказание за все мои
глупые проступки. Я совершила недопустимое, и если отец давно
простил меня, то я сама не простила. Поэтому — я закусываю губу и
прикрываю глаза, прилипая к Яну, буквально распластываясь по его
спине. Он — мое наказание. Мой тюремщик. Мой мучитель.
— Мне очень интересно, какие мысли бродят в твоей хорошенькой
головке, Софи, — кричит мне муж. — Эмоции такие противоречивые!
Слишком близко. Менталисты чувствуют других людей. Я тоже могу
«слышать» Яна, только совсем не уверена, что мне это нужно. Боюсь я
этих его шлейфов презрения и ненависти, круто замешанных на похоти.
Да, я знаю, что привлекаю его, как женщина. В конце концов, мы с
ним сделали ребенка — причем с полной отдачей и несомненным
удовольствием. Да, я знаю, что я красивая, хоть и не такая, как
многие женщины. Слишком высокая, слишком резкая, с крупными чертами
лица. Но Яну я нравлюсь, да и вообще — многим нравлюсь, а потому —
красивая.