— Не забывай жевать, — флегматично произнес Дэйл, с интересом
наблюдая за мной. — Я начинаю сомневаться, стоит ли мне брать тебя
к нам в команду…
— Опасаешься потерять любовь нашей бабушки?
— Ну здесь она не наша, а моя, я не люблю делиться, учти, —
произнес Дэйл, чинно промакивая краешек губ бумажной салфеткой. —
Старайся вести себя менее раскованно, а то вся наша легенда полетит
к чертям.
— Почему же мы не можем просто сказать, что я твой давно
потерянный брат-близнец, внебрачный сын нашего почтенного отца?
— Мой отец имеет безупречную репутацию верного и заботливого
супруга, — пояснил он. — И я бы не хотел её разрушать, тем более
наш почтенный папаня уже долго ведет затворнический образ жизни
после смерти матушки, не хотелось бы тревожить его такими
мелочами.
Я нервно проглотил последний кусочек этого восхитительного
блинчика и задумался. История моей семьи в этом мире разительно
отличалась от того, что происходило в реальности. Мой отец ушел из
семьи, но как считал я, не из-за пьянства и распутной жизни, а
гиперопеки моей матери. Я не мог винить его, так как мне самому
было трудно вырваться из-под ее бдительного контроля. Но в моих
мечтах они были счастливой парой, где отец был головой, а мать
шеей, действуя сообща. Видимо, здесь все так и вышло, за
исключением ее смерти.
— Что случилось с ней? — стараясь звучать максимально корректно,
произнес я.
— Пандемия, — лаконично произнес Дэйл, делая глоток изумительной
смородиновой настойки. — Ну раз мы покончили с плотскими желаниями,
предлагаю перейти к обсуждению более насущных проблем,
например…
— Дэйл, ты растерял все манеры! — к нашему столу, плавно шурша
юбками, шествовала мадам Гестия, держа в руках поднос с железным
кувшином и парой стопок. — Кто же обсуждает важные дела сразу после
еды и без нужного дижестива? Прошу, Джейми, моя собственноручно
созданная лимонная настойка. Отдыхайте, мальчики.
Эта чудесная женщина потрепала по волосам Дэйла и, забрав посуду
легким мановением руки, гордо удалилась. Я окончательно растаял от
этой сцены. Даже почувствовал фантомное прикосновение руки к моей
шевелюре. Моя, так называемая, кличка “Джейми” была внесена в
обиход именно с подачи легкой руки моей бабули. Постепенно ее стали
использовать абсолютно все мои знакомые, и Эд даже пару раз
предлагал изменить мое имя официально, так как, по его мнению, эта
кличка подходила мне лучше всего. Но Арчи настаивал на более
коротком варианте, Джим, считая, что такое прозвище выражало мою
прошлую гулящую сущность и была больше похожа на собачью кличку,
нежели на человеческое имя.