- Ты не лишишь меня суперспособностей?
- Корону Полентиа операция никак не затронет. Тем более, твоя
суперсила не зависит от мозга, как и у всех остальных кейпов,
успокойся.
Сложность работы с суперсилой заключалась в том, что она
действовала "по щучьему велению". Чем лучше я понимала предмет, тем
более конкретным был запрос, а это обеспечивало успех воздействия
на живые организмы. Как таковой, болезни у Технаря не было и
пожелай я вылечить его, суперсила не поняла бы, какие воздействия
требуются для выполнения моего желания. Это означает повышенные
требования к квалификации оператора суперсилы.
Подозреваю, другие кейпы также как я используют лишь малую часть
предоставленных им возможностей. Они пользуются самыми очевидными,
интуитивно понятными видами использования суперсилы, а могли бы
достичь большего, используя знания и фантазию. Хотя, не у всех есть
глубокое понимание сил, что по кейповской классификации относится к
способностям Козыря.
Крутыша уложили на операционный стол и я усыпила его. Был риск
лишить технаря гениальности, но лишить суперсилы риска не было. Да
и есть ли у него эта самая гениальность - ещё вопрос. Патология
Крутыша была похожа на генетический сбой или мутацию строения
мозга. Для исправления требовалось внести комплекс сложных
изменений. Лечение ли это - скорее философский вопрос. По крайней
мере, его память и мышление не изменятся, а трудоспособность должна
повыситься.
В геноме Крутыша были различные варианты онтогенеза. Если бы во
время внутриутробного развития гены были активированы иначе, то
Технарь мог бы стать квотербеком или питчером, а не парачеловеком.
При помощи диагностической и аналитической возможностей суперсилы,
я смоделировала группу вариантов, в которых он был лишён мешающего
ему недостатка. Это тянуло за собой некоторые явные изменения
внешности и личности. Чтобы потом ко мне не возникло претензий, я
нашла наиболее подходящие случаю изменения, которые могли быть
внедрены локально и дать нужный результат. Это вмешательство было
следующим уровнем сложности, по сравнению с лечением отца.
Менять структуру мозга не затронув память, было непросто даже на
стадии расчётов. Делать операцию я решилась только при условии, что
парень будет находиться в заторможенном состоянии. В несколько
этапов я замедлила процессы жизнедеятельности. Кровоток замедлился,
но всё ещё был мне нужен. Группа биоагентов занялась перепрошивкой
генов, только для поддержания гомеостаза последующих изменений.
Небольшая часть нейронов была уничтожена, у других были перестроены
синаптические связи. Особую роль сыграли агенты-стимуляторы нервных
стволовых клеток, дополнившие финальную архитектуру мозга
недостающими нейронами, астроцитами и олигодендроцитами. Часть
памяти пришлось перекинуть с носителя на носитель. Молекулярные
изменения были самыми сложными, но для меня было делом чести не
навредить в процессе лечения.