Когда двери за конвоирами закрылись, на лицах у заседателей
читалась растерянность. Они нервно бросали удивленные и даже
затравленные взгляды то на меня, то на Эльзу, словно бы видели нас
впервые. Смотрели они и друг на друга, словно бы прикидывая, кто
будет отправлен на Лубянку следующим. А я грозно смотрел на них
поверх круглых стекол своих очков и загадочно молчал, понимая, что
только что серьезно напугал их.
— Ну, у вас и методы, — наконец протянул Рыков. И я уловил дрожь
в его голосе.
Вслед за ним более конкретно высказался Томский:
— До сегодняшнего дня у нас руководство всегда осуществлялось
путем демократического централизма, посредством съездов и собраний,
вроде нашего. Даже товарищ Сталин всегда придерживался этого
правила. А вы, товарищ Менжинский, продемонстрировали нам всем
только что просто какие-то диктаторские наклонности!
Но, я возразил ему:
— Простите, но вы определитесь вначале, товарищ Томский, чего
хотите больше: демократического централизма, или наведения порядка?
Я же, всего лишь, действую в рамках своих полномочий председателя
ЧКГБ. И хочу напомнить вам, что товарищ Ленин формально не являлся
генеральным секретарем партии, а занимал должности предсовнаркома и
главы Совета труда и обороны. Но это никак не мешало ему считаться
вождем революции и принимать любые решения ради установления
Советской власти и победы в гражданской войне. Или же вы считаете,
что товарищ Ленин тоже был диктатором?
Томский заспорил:
— Вы не имеете права сравнивать себя с Лениным! Он глыба,
поскольку сделал революцию! А сегодня, когда Ленина с нами давно
нет, да и товарищ Сталин серьезно ранен, решаем все мы, узкий
состав Политбюро. Мы и есть, на данный момент, высший орган власти
Советского Союза! И вы не можете без нашего ведома арестовывать
кого-то из нас! Даже при всех ваших полномочиях, доверенных вам
нами ради скорейшего наведения порядка в стране, вы не имеете права
так просто арестовать члена Политбюро без соответствующего
голосования!
Посмотрев на остальных заседателей, излучающих неуверенность и
нервозность, я сказал:
— Насколько я знаю, подобный регламент, на данный момент, не
разработан. И вы, товарищ Томский, как я понимаю, пытаетесь
изобрести его на ходу. Что ж, мы можем и проголосовать, раз вы
настаиваете.
И я тут же добавил категорично: