– По-твоему, значит, другой возможности, кроме как истребить всех писателей, богачей, учёных, ну и просто умеющих читать и писать – стать счастливым у человечества нет?
– Почему нет? Есть, разумеется, – делается серьёзным и отлипает от стекла, – надо свершить единственное возможное в этом мире волшебство – заставить исчезнуть свой мир.
– Ну да… – поддакиваю я и улыбаясь.
– Не пизди, мудак, если не врубаешься!
– Поясни тогда!
В этот раз Венины слова задевают сильно. Грань между тем, когда слова от тебя отскакивают как горох от стены и вонзаются пулей в душу – очень тонка.
– Как сделать, чтобы пропал мир? Надо понять, что ты не постоянно преследующий цель осёл, а сама цель и есть…
– Морковка, что ли?
Разочарованный Веня мотает головой, вновь прижимается к стеклу и отворачивается.
– Но у меня этого никогда не получится… Если даже выразить не могу, значит остается крайний способ.
– И что ты будешь делать? – спрашиваю аккуратно, чуя дурное.
– А я тебе покажу, может, даже поможешь. Идем, наша остановка!
– Нихуя! – смотрю в окно на пустынный склон к пустынному же в такую погоду парку на берегу Даугавы, – у нас через полчаса экзамен, забыл?
– Прошу, – в глазах бесконечная мука, – будет тебе уважительная причина на перенос.
Спускаемся со склона молча, отгоняю пугающие мысли – убеждая себя в их неправдоподобности.
– Все-таки куда и зачем мы идем? – страх принимает форму раздражения.
– Секрет, – бравирует севшим голосом, – большой-большой секрет.
И, вероятно, чтобы взбодриться, неуместно запевает:
Куда идем мы с Пятачком?
Большой, большой секрет.
И не расскажем мы о нем,
О нет, и нет, и нет.
Как зацикленный, без конца напевает одни и те же строчки. Я, завороженный, слушаю, как он не попадает в ноты. Все одно и то же, одно и то же:
Куда идем мы с Пятачком?
Большой, большой секрет.
Останавливается у древней, глубоко корнями вросшей в берег ивы, толстенный ствол которой нависает над водой. Сбрасывает рюкзак.
– Через пятнадцать минут экзамен, – пытаюсь образумить.
Веня достает из рюкзака веревку, взбирается по стволу, садится, свесив ноги. Несколько раз обматывает веревку вокруг дерева.
– Что ты хочешь сделать?
Пытаюсь подняться к нему, но ноги не слушают. Я в ночном кошмаре, вызванном грозой: ватные ноги и шум в голове не дают влиять – только наблюдать, холодея.