Потом Артём Аркадьевич говорит мне
прямо:
– Эллина Родионовна. Понимаю, что вы
недавно пережили тяжёлый стресс, ранение. Но чтобы схватить Бориса,
он же Вакула, необходимо выстроить с ним криминальную схему. Всё
станет происходить под нашим контролем. Об операции будет знать
ограниченный круг лиц: помимо нас троих, ещё начальник управления и
его первый заместитель.
– Это чтобы, как говорят в таких
случаях, не было утечки? – спрашиваю с нервной улыбкой на
губах.
– Так точно.
– Что ж, давайте попробуем. Только у
меня одна просьба к вам обоим.
– Слушаем внимательно.
– Помогите вытащить Гранина. Он ни в
чём не виноват.
– Сделаем всё возможное.
– Как можно скорее, пожалуйста.
– Да, конечно, – говорит Артём
Аркадьевич и загадочно улыбается.
– Что?
– У вас, Эллина Родионовна, такой
мощный покровитель, что мы при всём желании, даже если бы захотели,
не смогли бы отказаться.
– Если вы про Народную артистку
СССР…
– Да-да, именно про неё, – замечает
капитан Рубанов и усмехается в сторону.
– Она ещё что-то содеяла? – спрашиваю
заинтересованно.
– Пришла позавчера к начальнику УВД.
Села в приёмной и сказала, что с места не сдвинется, пока не
получит аудиенции, – начал рассказывать Никоненко. – Прибежал вслед
за ней дежурный офицер, весь бледный. Она его обложила трёхэтажными
выражениями, когда не пожелал пускать в здание. Совершенно зря,
кстати, поскольку гражданка Копельсон-Дворжецкая явилась со всеми
своими орденами и медалями, включая звезду Героя Труда РФ,
разумеется.
– А у вас в полиции принято, что ли,
не пускать столь заслуженных людей? – спрашиваю с сарказмом.
– Нет, просто офицер выполнял приказ:
только по пропускам. Да неважно, – махнул рукой майор. – В общем,
она уселась, опираясь на тросточку. Вокруг суета, никто не знает,
как быть: к генерал-лейтенанту, нашему руководителю, пожаловал
важный гость из Москвы. Пришлось доложить, что явилась
посетительница. Дальше было шоу, – Артём Аркадьевич хохотнул и
закашлялся, стал пить воду, продолжил Рубанов.
– Вылетает из кабинета
генерал-лейтенант, с ним важный чиновник. То ли министр, то ли
замминистра. Останавливаются напротив Изабеллы Арнольдовны. И тут
она, глядя на них снизу вверх, вдруг как гаркнет:
– Смир-р-р-рна! Р-р-равнение на
сер-р-редину!
– А дальше? – у меня уже губы от
улыбки болят.