Его юность прошла, но она не сгладила углы, наоборот: черты лица скульптурно-вылепленные, суровые, мужественные. В нем не было ни капли изнеженности, отметин пресыщенной жизни заядлого сластолюбца, которые уже коснулись внешности моего мужа. Про отца и говорить не стоит — пороки давно исказили его тело и душу, если она вообще была у него.
От Марка исходили волны какой-то нереальной притягательности, завораживающей и темной. Мрачный и загадочный Марк Нортман — кажется так гласил заголовок одной из газет. Я их все изучила за последние два дня, выучила на зубок каждую строчку.
Я отвела глаза, нервно переплетая пальцы. А еще Марк был красив. Опасно, волнующе красив. Это немного нервировало. Ведь я из прелестной юной девочки превратилась в блеклую замужнюю женщину. Не запущенную, просто не расцветшую.
— Извините, — официантка смущенно улыбнулась, стреляя глазами в моего спутника, — вы, случайно, не Марк Нортман?
— Да, это я, — с полуулыбкой отозвался он.
— Вау! Я смотрела шоу Опры! Вы были бесподобны! А ваша история просто невероятна!
— Тогда вы знаете, что я часто недоедал, накормите нас, Эшли.
— Конечно-конечно, — засуетилась девушка, бросив на меня совершенно незаинтересованный взгляд. Наверняка подумала: что чопорная замухрышка делает в компании такого красавца?
— О чем она? — спросила я, сделав вид, что не интересовалась им. Маленькая ложь, чтобы не выглядеть слишком навязчивой.
— Ты не смотришь телевизор? — насмешливо бросил Марк.
— Очень редко.
— Это история о том, как я выживал на острове в океане, после авиакатастрофы, — он остро посмотрел на меня, словно понять что-то пытался. Но я теперь ни в чем не уверена: была ли катастрофа, как убили Грея Нортмана и как Марку удалось выжить, где бы он не находился?
— Я слышала кое-что, — решила признаться. Не знаю почему, но к нему доверия было больше, чем к родным. — Отец кричал, что ты лишил его денег, которые прятали в офшорах? — про брата решила не говорить — интуитивно чувствовала, что эту тему лучше не затрагивать.
— Да, это правда, — с легкостью признал Марк. Он не боялся ни осуждения, ни закона. — Тебя это беспокоит?
— Нет.
— Совсем? — кажется, он был удивлен.
— Совсем.
— Это правильно, потому что я намереваюсь разорить твоего отца.
— Почему ты мне это говоришь? Я ведь могу предупредить…