Лис схватил кончик моей пряди, выбившейся из хвоста, и потянул к себе, заставляя вновь прижаться к нему губами.
Когда все закончилось, я смущенно отвернулась и попыталась сосредоточить внимание на том, что происходило вкруг.
Например, на «сборе» Ильсора...
Я нервно хихикнула, так как конкретно мне реанимация великого и могучего Главы Ассамблеи очень напомнила наматывание сахарной ваты.
– Водяной в помощь! – пожелала я ректору содействия богов в таком нелегком деле.
– Благодарствую, – не глядя на нас кивнул Эдан.
Потряс своей палочкой, которая оказалась расписанным странными символами жезлом, и рявкнул:
– Ильс, хватит растекаться по поляне! Расслабился тут, понимаешь ли... Ты мне нужен!
Туман вокруг ректора закручивался клубами, свивался спиралями, и в один миг мне даже почудились в нем не особо приличные гоблинские руны, символизирующие посыл далеко и надолго. Но, судя по всему, это почудилось не только мне.
Эдан Хрон нахмурился и, швырнув в самый центр белесой завесы свою «волшебную палочку», рыкнул:
– Ильс, сейчас не время для шуточек! Немедленно... приди в себя!
Я, не в силах стоять даже на коленях, обессиленно опустилась на землю, подавив желание лечь на такую манящую траву и закрыть глаза. Так хотелось всего на минуточку... даже секундочку, смежить веки и просто не быть. Ведь это никому не повредит.
Сама я это сделать не успела. Просто тело стало ватным и слабым, а ресницы опустились сами собой. Последнее, что я увидела, это то, как браслеты на руках ректора полыхнули призрачным светом, и туман свился смерчем, из которого соткалась долговязая полупрозрачная фигура Ильсора. Видимо, как и просило чернобурое хвостатое начальство, призрак... пришел в себя, хих!
На плечи легли чьи-то руки, и, повернувшись, я слабо улыбнулась Алину.
– Что-то мне... плохо, – вынуждена была признаться я, медленно опускаясь на землю и последним полубессознательным усилием прижимаясь к боку моего лиса.
– Перенапряглась, – прошептал тот, прижимая меня еще ближе и укрывая хвостом. И уже почти неслышным эхом донеслось: – Невиличка... Солнышко мое болотное. Все будет хорошо, милая.
И я поверила. Как не верить тому, кто так обнимает и так называет?