Дверь в подвал была открыта, и я уже хотел было войти первым, но
дядя Артем остановил меня и подал знак гвардейцам рода. Десяток
бойцов тут же исчезли в темноте подвала, и только после этого вошли
мы.
Переступая через кучи битого кирпича, я думал о том, что место
диверсанты выбрали хорошее, мало бы кто подумал искать их тут,
скорее обыскивали бы различные притоны и дешевые гостиницы, а таких
вот заброшек в городе достаточно, пришлось бы целую армию отрядить,
чтобы всех их обыскать.
Вдруг впереди послышались выстрелы, и тут же, позабыв про всё, я
ломанулся вперед, наплевав на всё. Дядя Артем поспешил за мной, и
через минуту мы были на месте, где увидели интересную картину.
Гвардейцы окружили ту самую парочку, один из которых был ранен, и,
держа их под прицелом, медленно приближались к ним.
— Отставить, — командным голосом гаркнул дядя Артем и тут же
обратился к парочке: — Ну что, парни, сами сдадитесь или хотите
поиграть?
Раненный ничего не ответил, а вот его товарищ заговорил
неожиданно злым голосом.
— Да вы хоть знаете, кто наш господин? Если вам дороги ваши
жизни, то лучше уходите, иначе в ваши дома придет смерть, и никто
вас от этого не спасет.
Дядя Артем усмехнулся, а я решил, что пора самому вступить в
диалог.
— Я знаю, что вы служите Бельскому, — выйдя из-за спины дяди, я
усмехнулся, — так что не надо пугать. Да и мое имя вы наверняка
знаете, ведь так? В общем, правила просты: вы сдаетесь, и тогда
живете, ну или мы превращаем вас в трупы и уходим. Любой из этих
вариантов меня устроит.
Целый глянул на меня задумчивым взглядом, а потом кивнул и
аккуратно выбросил пистолет в сторону, как и парочку
артефактов.
Я подал знак бойцам, и через несколько минут мы уже вывели
наружу этих двух и поспешили обратно в особняк. Их нужно было
нормально допросить и зафиксировать всё это на камеру, чтобы потом
у Бельского не получилось выкрутиться.
Когда мы тронулись в обратную сторону, дядя Артем неожиданно
улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
— А ты держался молодцом, Ярослав, я думал, ты их на куски
порежешь, — он хмыкнул, — живыми они будут намного ценнее, теперь у
нас есть свидетели, а это очень многое меняет.
— Самое сложное впереди, — я позволил себе кровожадную ухмылку,
— инструмент меня не сильно интересует, я хочу добраться до того,
кто управлял ими, вот кого я жалеть точно не собираюсь.