— Марвин, — кивнула женщина, выискивая кого-то глазами. Затем ее
взгляд остановился на мне. — Это еще кто?
— Это Алекс, русский, долгая история… — поморщился бородач.
— Ясно, — не особо мной заинтересовалась женщина. — Где он?
Она явно искала Фонарщика, который сидел на переднем сидении и
пока что не показывался ей на глаза. Зато на глаза попался Француз,
который неуверенно подошел чуть ближе.
— Мадам Мэллори… — неловко начал он, переминаясь с ноги на ногу,
и его небольшой акцент стал вдруг более отчетливым. — Я знаю, что
ви не ожидали увидеть меня на похороны… Я не смог принести свои
соболезнования…
— Где эта тварь? — чеканя каждое слово, смотря на Француза как
на пустое место спросила женщина у Эм-Эм.
— Яздесь… — тихо произнес Фонарщик, вылезая с переднего сидения.
В ответ на это женщина мгновенно достала пистолет, нацелив его
прямо в лицо блондина.
— Почему он не связан?! — с отчетливой ненавистью в голосе
произнесла полковник, явно размышляя не нажать ли на курок прямо
сейчас. Причем ее пистолет… что-то мне подсказывало, что там не
обычные патроны. Я бы еще добавил, что ему зажигалку вернули, но
наверное это был не самый лучший момент.
— Я здесь по своей воле… — тихо проговорил Фонарщик, не решаясь
взглянуть женщине в глаза. Ему явно было стыдно за свои поступки.
Еще бы, учитывая все то, что успел натворить.
— Не желаю слышать ни одного твоего слова, — едва сдерживаясь
произнесла Мэллори. Ее лицо исказилось. — Я думала, что этот гнев
отступил, но куда там…
Палец женщины на спусковом крючке продвинулся чуть дальше.
Так поставьте точку! — с неожиданной яростью и болью повернулся
к ней мужчина. — Делайте что должны. Я готов…. услугу мне окажете…
Стреляйте!!!
На несколько секунд вокруг опустилась тишина. Руки женщины до
хруста сжимали пистолет, однако выстрел так и не прозвучал.
— Мадам прошу! — вдруг тихо проговорил Француз, умоляюще смотря
на женщину. — Вы и я… никто так не хотел его смерти, но я умоляю,
прошу вас его пощадить…
— А какой у меня выбор… — волевое лицо женщины прочертила
одинокая слеза.
— Это не поможет, вы прекратите только его мучения, — продолжил
Француз, глядя то на женщину, то на Фонарщика, который к моему
удивлению и сам был готов зарыдать. Его подбородок трясся. Не
думал, что этот выродок действительно мог переживать, но, похоже я
ошибся. — Поверьте… вы не накажете его больше чем он сам….