Ни на каких инструментах Синклер играть не мог, зато умел
рисовать. Не сильно хорошо (по мнению самого Эмиля), но терпимо. Я
бы дал его навыкам уверенную семёрку.
А вообще, играть на инструменте умел уже я. Годы музыкальной
школы и любви послушать всякого разного, сподвигли учиться на
гитаре и увлекаться пианино. Если с досугом тут будет не очень —
обязательно озабочусь покупкой.
На этом… бытовуха закончилась. Ни тебе компьютерных игр или
прогулок. Развлечений с друзьями. Даже банальной порнухи этот
товарищ у себя не держал.
В каком-то роде, это даже понятно. Синклер ничего особо не хотел
сделать со своей жизнью, полностью удовлетворенный существованием в
своём мире света.
Но что в оригинальной книге, что здесь — Синклера тянуло в мир
тьмы. А когда родители все перестали быть в полной мере людьми —
ничего не помешало тьме зародиться в том рае, коим Синклер считал
свой дом.
Возможно поэтому он спелся с Кромер. Был так увлечен
Демианом.
И воображение в мельчайших деталях нарисовало мне этого почти
потустороннего юношу. А какие эмоции роились в груди. Уважение,
вера. Преклонение. Зависть. Синклер тоже хотел
быть таким — уверенным не по годам. Познавший ключи к тайнам жизни
и самому себе.
И это чувство резонировало, как будто со всем моим
существом.
И одна эмоция потянула за другую. Зародился
Гнев.
Я увидел семейное застолье, где не осталось больше еды, только
бездушные железяки, называющие себя людьми и бесчисленные провода,
тянущиеся к их «телам».
Я вновь увидел Кромер, и в душе у меня выла зверем ярость. На
Кромер и самое главное на себя. За то, что это именно моя вина. И
что больше я сделать ничего не мог.
А потом была гордыня.
Едкое, но такое сладкое чувство… превосходства, когда отец
сделал себе аугментации, когда потерял человечность. То колкое и
пакостное ощущение, когда их сделали и мать, и сестра, но лишь Я,
оставался чище, человечней, более настоящим.Итак, думаю тут стоит
пояснить. Грехи, которые грешники могут использовать в игре, так
или иначе завязаны на их личности. После просмотра третей главы
лимбуса, я так и не понял откуда взялась гордыня, был момент с
однокашниками, но это... ни там ни сям. Поэтому своим божественным
правом автора - я приравнял гордыню к тому моменту в оригинальной
книге, когда Синклер впервые соприкоснулся с "миром тьмы". Очень
занятно, что именно что-то похожее на гордыню и почувствовал
Синклер в оригинале, по отношению к своему отцу.