В какой-то момент я прям с некоторым
удивлением обнаружил, что прошло уже с пять минут, а никто больше
не клюнул. По времени утренний жор ещё не должен был закончиться...
Но может я просто распугал всю рыбу, таская одного окушка за
другим? Или случайно слишком сильно нашумел? Как раз когда тянул
последний улов случайно задел весло и они неприятно проскрипело по
корпусу лодки. Но впрочем и чёрт с ним. Рыбалка - это не только
вытаскивание очередной рыбы из воды, это процесс в котором важен он
сам по себе, а не только улов. Главное тут отдохнуть душой,
подышать свежим воздухом, отчистить голову от мыслей, полюбоваться
водной гладью, послушать шелест камыша на лёгком ветру и просто
расслабиться. Так что я мог очень долго сидеть, гипнотизировать
взглядом поплавок и быть более чем довольным тем, как провожу
время.
Однако моё ожидание не продлилось
долго. Очень скоро поплавок стал подрагивать, сигнализируя о новой
поклёвке, а потом резко ушел под воду, леска же во время подсечки
натянулась так, что удочка аж изогнулась. Щука! Вот почему окунь
перестал брать, ушёл почуяв крупного хищника. Не зря сачок с собой
тащил! Не торопясь, но и не мешкая, я стал подтягивать добычу ближе
к поверхности, стараясь не дать ей сорваться с крючка. Крупная рыба
отчаянно сопротивлялась, заставляя напрягать руки и спину, но я не
обращал на это внимание, главное было не напортачить. Так что боль
в пояснице и очередное покалывание сердца смело могли идти нахрен!
Наконец мой улов немного выбился из сил, я подтащил его ближе,
заставив плескаться почти на самой поверхности, а потом взялся за
сачок. Щука вам не окунь, её так просто не вытащишь, порвёт леску!
Держать снасть одной рукой было сложно, рыба продолжала бороться,
но я всё таки поддел её сачком и улыбнулся до ушей. Никуда уже не
денется! Отпустив удочку, я взялся за сачок двумя руками и
перекинул улов в лодку. Крупная зараза, больше метра длинной,
никогда таких не вытягивал!
-Ну чего ты бьёшься? Для тебя всё уже
закончилось - обратился я к рыбе в сачке, что не желала смиряться
со своей участью и идти в уху, сам устало сев на лавку, пытаясь
отдышаться и унять болящее сердце.
Рыба же внезапно застыла, повернулась
ко мне и открыв рот с торчащей леской произнесла вполне себе
человеческим голосом: