После возвращения корабля к родному причалу всё по первости
происходило так же, как и все предыдущие года, когда не все юноши
переживали испытание. Радость за справившихся и скорбь о тех, кто
больше не вернётся домой сплетались в причудливую смесь в людских
глазах. Но в этот раз Олаф сделал несколько отличное от привычного
заявление:
-Перед нами стоит три юноши, что сегодня станут мужчинами,
однако испытание прошли четверо. Альвгейр добыл матёрого волка и
был посажен мной на весло, однако не пожелал идти домой без брата,
когда не встретил того на берегу. Поступок его был не по обычаю, но
сердце велит каждому из нас заботится о родичах и мстить в случае
их гибели, потому я не воспрепятствовал ему силой. Хотя видят боги,
пытался словом отговорить от опрометчивых поступков.
Годи мысленно усмехнулся. Наверняка хедвиг пытался удержать
парня, но не преуспел, а теперь словесными кружевами выгораживает
себя, применяя обтекаемые формулировки. Причём не без успеха.
-Тормод не вышел на берег?! – воскликнула тем временем Келда,
стоявшая в первых рядах встречающих, дав волю чувствам и почти
сразу закрыв тыльной стороной ладони свой рот.
Пока беспокоящаяся мать не развела сырость, Гринольв
заговорил:
-Твой первенец жив, женщина, боги говорят об этом ясно.
Олаф признательно кивнул годи, благодаря за возможность съехать
со скользкого момента. И радуясь, что Йовар начал успокаивать жену,
а не стал интересоваться почему это хедвиг не довёз до него двух
сыновей вместо одного. Гринольв же привычно возглавил шествие к
капищу, где провёл церемонию, нанеся на лица юношей первые знаки
крови, прочертив тем пальцами по четыре вертикальных полосы со лба
до подбородка. Пока это были лишь рисунки, но в последующие дни он
должен будет нанести на их тела истинные узоры, открывая путь к
осознанному использованию энергии жизни. Но это будет потом, сейчас
же после церемонии случился традиционный пир. Правда на нём больше
обсуждали Альвгейра и его поступок, который одновременно и нарушал
традиции и чётко вписывался в обычаи. Забота о родичах священна,
как и кровная месть, однако прежде не дожидавшись испытуемого
драккары всегда уходили, таков путь севера, что не терпит
слабости.
Спорили взрослые мужи много, но в целом всё таки соглашались,
что раз корабль вернулся в назначенный день, то этим днём испытание
и следует считать оконченным, так что выходило, что Альвгейр был в
своём праве. Только вот что делать с Тормодом, если, а точнее когда
они с братом оба придут посуху, мнения рознились. Каллесоны,
понятное дело, требовали признать его взрослым мужем, раз уж он всё
таки выжил. Остальные же упирали на то, что он не вышел на берег с
факелом, а стало быть испытание провалено. В итоге Гринольв на
правах старшего и мудрейшего принял решение, что в случае
возвращения Тормод пройдёт испытание ещё раз и пусть боги рассудят,
в целом это всех устроило. Правда потом вновь начали раздаваться
голоса о том, что Альвгейр поступил не как ассон и что он паршивая
овца в стаде, чему тут же возмутились Каллесоны.